Православные психологи. Понятия смысла в русской православной мысли. Небольшое лирическое отступление

Кто такие православные психологи?

Православный психолог - это специалист православного мировоззрения, который понимает конфессиональные особенности и этические установки христиан, подбирает соответствующие методы работы и видит взаимосвязь психологических и духовных проблем. Хочу сказать сразу: духовных советов я не раздаю. Нельзя примерять роль «великого гуру» или «старца», хотя сами клиенты иногда этого ждут.

По светской профессии я бизнес-психолог, консультант по управлению персоналом и оптимизации бизнес-процессов. Я окончила психфак МГУ, прошла дополнительное обучение по психодраме, гештальт-терапии и другим методам психотерапии. Для того чтобы стать православным психологом, необязательно получать именно православное образование, хотя сейчас такие учебные заведения уже есть.

Мне регулярно приходилось объяснять, что психология - это не сатанизм

Православные психологи часто работают за пожертвования или бесплатно, но поскольку консультирование стало занимать более 80 процентов моего времени, я определила базовую стоимость часа, которая относительно московских цен невысока. При этом, если у кого-то кризисная и одновременно сложная в финансовом плане ситуация, я соглашаюсь на меньшую оплату или даже на бесплатное консультирование. Сейчас я зарабатываю существенно меньше, чем раньше, когда занималась в основном бизнес-консультированием.

Опасаются ли православные люди психологии?

Некоторые люди считают, что психологи конкурируют со священниками, борются с ними за души паствы. Другие боятся, что их могут загипнотизировать. И еще каких-то восемь лет назад мне регулярно приходилось объяснять, что психология - это не сатанизм. Самое крупное заблуждение - православному человеку психология не нужна, она якобы для неверующих. Я всегда говорю: если у человека не решены внутренние конфликты, есть застарелый невроз, то к духовной жизни у него приступить не получится. Иногда невротизированные люди с агрессивной моделью поведения обличают еретиков, громят выставки и выдают картину совершенно неадекватной нехристианской злобы.

Христос не ставил ультиматумы ни одной из блудниц, с которыми он общался

Кого не станет консультировать православный психолог?

Психолог, который выбирает себе клиентов исключительно по конфессиональному признаку, не психолог. Но если какие-то жизненные установки совершенно несовместимы с базовым христианским мировоззрением, я просто понимаю, что мне как верующему человеку будет сложно найти с этим клиентом взаимопонимание. Психолог должен обсуждать открыто свою позицию и вместе с клиентом решать, есть ли смысл работать дальше.

Например, я бы не стала консультировать мужчину, который обратился с вопросом, как ему лучше снимать девушек на одну ночь. Но я бы спросила, зачем ему это и что его пугает в длительных отношениях. Возможно, так мы бы вышли на его реальные проблемы.

Что будет делать православный психолог, если к нему придет гомосексуал?

Человек не выбирает сексуальную ориентацию, поэтому с догматической точки зрения проблема не в ней. Грехом церковь считает именно практику гомосексуальных отношений. В таких случаях я спрашиваю, зачем человек пришел ко мне: если с внутренним конфликтом между верой и ориентацией, с этим я работаю, помогая клиенту найти приемлемый для него выход.

Один из вариантов - пожизненное воздержание. С одной стороны, это звучит жестоко, но с другой - в церкви многие категории людей призваны к . Например, все не состоящие в браке люди, вдовы и вдовцы, не вступившие в повторный брак. Но и с духовной, и с психологической точки зрения это должен быть личный выбор. Я считаю недопустимым требовать воздержания от другого человека. Если мы обратимся к Священному Писанию, то увидим, что Христос не ставил ультиматумы ни одной из блудниц, с которыми он общался.

Часто гомосексуалы приходят с тем, что свою ориентацию они считают грехом, у них появляется ощущение богооставленности, отчаяния. Я говорю, что могу помочь справиться с отчаянием, но переделать ориентацию еще не удалось никому. В этом, кстати, я расхожусь с консервативной частью наших церковных кругов, потому что они склонны отвергать таких людей. Но я верю в просвещение.

Как поступает православный психолог, если клиент хочет решить вопрос методом, который не принимает христианство?

Отговорить - значит, принять на себя ответственность за судьбу другого. А это неправильно и даже жестоко по отношению к взрослому и обладающему свободной волей человеку.

Если бы ко мне пришла женщина, которая собирается сделать аборт, я бы помогла ей разобраться в себе и в ситуации, чтобы она приняла взвешенное решение. Любой православный психолог имеет на этот счет совершенно определенную собственную позицию, о которой стоит предупредить клиентку.

Если женщина уже сделала аборт, это не значит, что у нее нет шанса на прощение Бога. Пока человек жив, шанс есть всегда. Это одна из основ аскетики - отделять грех от грешника. Грешника надо любить, а грех - ненавидеть. Если человек не понимает, что его поступок - грех, то нужно просто зафиксировать разницу понимания, проговорить ее вслух и работать дальше в той парадигме, которая не противоречит взглядам терапевта.

Даже Господь не посягает на свободу воли, а тем более психологу не подобает этим заниматься

Священникам тоже нужны психологические консультации?

У священнослужителей те же личностные и семейные проблемы, и нередко им не с кем посоветоваться. Кроме того, у них случается профессиональное выгорание, но они редко обращаются с этим к профессионалам. Считается, что священнослужители должны решать эти проблемы не в душевном, то есть психологическом, а в духовном ключе, обсуждая, например, проблемы со своими духовными отцами, но, к сожалению, они есть далеко не у каждого.

Что такое религиозные травмы?

Люди приходят в церковь по разным причинам: хотят обрести душевный покой, избавиться от неврозов, почувствовать Божью благодать. Часто им не хватает того, что в психологии называется безусловным принятием, то есть веры в то, что их может кто-то любить просто так. Люди идут за этим в церковь, а сталкиваются с тем, что им ставят условия, в том числе священнослужители - иногда так же жестко, как родители, мужья, жены, начальники, но только теперь это все считается духовным, освященным авторитетом церкви. Из-за этой жестокости нередко рушатся идеалы - и травма человека не лечится, а только усугубляется.

Возвращаться или не возвращаться после этого в церковь - выбор человека. Даже Господь не посягает на свободу воли, а тем более психологу не подобает этим заниматься. В случае религиозной травмы основные задачи психолога - помочь человеку преодолеть травмирующие обстоятельства и обрести необходимую устойчивость. Иногда такой уход и переосмысление приводит к сознательному приходу в церковь: человек идет уже к Богу, а не за решением своих психологических проблем.

Есть ли среди православных психологов мошенники?

Напуганные мифами о психологии целенаправленно ищут православного психолога. У нас в стране психологическая деятельность не лицензируется. Вы можете повесить на шею крестик, сходить пару раз в церковь, послушать пару популярных лекций и объявить себя в интернете православным психологом, наговорив любую чушь, которая звучит близко к теме. Но в большинстве случаев это не мошенничество, а шарлатанство, поскольку сами люди, которые занимаются таким консультированием, часто уверены в своем подходе.

Если психолог дает советы исцеляться постом, молитвой и паломничеством по святым местам - это не психолог

Шарлатана от настоящего психолога отличить нетрудно. Во-первых, стоит обратить внимание на то, насколько человек категоричен. Если он навязывает свое мнение, значит, это, скорее всего, не очень хороший психолог. Еще можно посмотреть, что человек пишет у себя в соцсетях. Во-вторых, насторожиться следует, если вы видите, что человек не разграничивает зону ответственности психолога и священнослужителя. Если психолог дает советы исцеляться постом, молитвой и паломничеством по святым местам - это не психолог. Третье - надо посмотреть, как он договаривается о результате. Некоторые псевдопсихологи считают, что раз человек пришел, значит, надо его воцерковлять, хочет он того или нет.

Господь, конечно, силен, он творит чудеса, но если у человека аппендицит, можно молиться и ждать его исцеления, а можно взять и вызвать скорую

Что православные психологи думают о депрессии?

То, что депрессия и уныние одно и то же, - страшное заблуждение. Тут важна дифференциальная диагностика, потому что это разные состояния. Если подойти с аскетической точки зрения, то уныние - это болезнь воли, а депрессия - это с научной точки зрения нарушение баланса нейромедиаторов. Также состояние депрессии для человека неприятно и неестественно. А уныние, как и любая страсть, поначалу даже приятно: «А не пойти ли мне потупить, порасслабляться?» Бывает и бодрое уныние - когда человек вроде и занят, но какой-то ерундой.

Для начала надо исключить или подтвердить депрессию. Я всегда объясняю священникам опасность депрессии, а также опасность приложения к ней всех аскетических средств, которые рекомендованы для уныния. Если человеку с клинической депрессией советовать больше поститься, молиться и усугублять аскетические подвиги, его расстройство будет прогрессировать - причем очень быстро и с увеличением риска суицида. Кстати, это понимают даже те священники, которые психологию не любят. Я им рассказываю о симптомах и говорю, что если хотя бы часть из них есть, ваша задача - деликатно, тактично отправить человека к психиатру. Господь, конечно, силен, он творит чудеса, но если у человека аппендицит, можно молиться и ждать его исцеления, а можно взять и вызвать скорую.

Атеисты из «Афиши Daily» идут к православному психологу

Мы решили проверить, как работает православная психотерапия на практике, поэтому отправили атеистов из редакции поговорить с разными православными психологами о своих проблемах.

Вика Лобанова

Шеф-редактор раздела «Красота»

Своего сеанса я ждала час - к православному психологу Светлане Азарьевне Швецовой пришел человек с «реальной проблемой», и свою нереальную я обдумывала самостоятельно, сидя на лавочке у храма Воскресения Христова. Светлана Азарьевна консультирует индивидуально и ведет групповые приемы в трапезной этого самого храма у метро «Семеновская», а параллельно преподает в Российском православном университете святого Иоанна Богослова.

Перед встречей я почитала, о чем обычно говорят в первый раз (о семье, учебе, работе - о предыстории), как правильно формулировать проблему (никак, точнее - как хотите, так и формулируйте, задача психолога - услышать вас), чем в идеальном мире должен закончиться час беседы (планом работы на будущее). Поняла, что огромных проблем у меня нет или я их не вижу, но обсудить есть что. Доверие у меня устроено так: незнакомому человеку я могу рассказать такое, что даже наедине с собой сформулировать не могу, - поэтому все точно должно было пройти хорошо.

Она - уж так мне показалось - в снисходительном режиме с грустной улыбкой постановила, что я «добрый и светлый человечек с высоким уровнем надежды», поэтому «все будет хорошо»

Первый вопрос - что я чувствую, прождав час встречи, на которую я пришла вовремя, - немедленно вызвал симпатию, а вот резкий переход на «ты» после моего ответа, напротив, оттолкнул. Психолог несколько раз упомянула, что наш прием - игровой, поэтому говорить о серьезном расхотелось. Это даже не было неприятно - все были в курсе эксперимента. Мы обсудили мой возраст, образование и семью - Светлана Азарьевна аккуратно записывала все на бумагу и рисовала схемы родственных связей. Пыталась применить ко мне эффект Зейгарник - я сказала, что не понимаю, что это такое, и она подробнейшим образом объяснила, что это феномен запоминания незавершенных действий: то, что мы успешно закончили, мы забываем скорее, чем то, что не удалось завершить. Единожды упомянула святых отцов, на чьей мудрости вроде как и основана православная психология, - без назиданий и давления, так же просто, как могла бы сослаться на Юнга. Внимательно слушала и задавала вопросы, но вот искать ответы не помогала. Возможно, я должна была додуматься до чего-то сама, но у меня не получилось ни за пять лет до этого приема, ни за те полчаса, что он шел. Мы поговорили обо всем понемногу, и, кажется, запретных тем на такой консультации нет в принципе.

А ближе к концу встречи мы начали ходить по кругу. Разные формулировки одного и того же вопроса наводили меня на самоочевидный ответ, но я его нарочно не озвучивала - он же очевидный, а я пришла за другим, который не могу найти сама. Скоро это, видимо, надоело и психологу. Она - уж так мне показалось - со снисходительной улыбкой постановила, что я «добрый и светлый человечек с высоким уровнем надежды», поэтому «все будет хорошо».

Это был (не считая комичного опыта во время обучения за границей) мой первый поход к психологу, и это притом что я обожаю уберизированные сервисы записи куда угодно через приложение - от массажиста до гинеколога. У меня перед глазами - примеры друзей, и отчаявшихся, и оживших после терапии, и попробовать на себе, конечно, хочется. Если бы такой сервис придумала и запустила РПЦ, я бы пошла не раздумывая. Как по мне, ничем православный психолог от неправославного не отличается - все они иногда опаздывают.

Недавно я получил психологическое образование, поэтому мне было особенно интересно посмотреть, как работают мои православные коллеги. За последние несколько лет я периодически работал с психологами-консультантами, преимущественно это были специалисты, занимающиеся транзактным анализом и гуманистической психологией. Если говорить простыми словами, то наша работа была нацелена на то, чтобы научить меня выстраивать внутренний диалог и четко разделять понятия «я хочу» и «мне нужно».

Не могу сказать, что подход психолога Михаила Леонидовича Котляревского серьезно отличался. Как мне показалось, в его случае «православный» - это не столько о парадигме, в которой он работает, сколько о клиентах: преимущественно Михаил работает с верующими, воцерковленными людьми.

Церковь должна выступать не контролирующими органом, который говорит, что делать человеку, а скорее другом и советником

Мой опыт показывает, что с консультантом надо совпасть: психолог должен быть тебе приятен, чтобы ты мог по-настоящему работать с ним. В нашем случае этого не случилось - мне было крайне неудобно обсуждать с Михаилом свои проблемы. Это связано не столько с его профессионализмом или каким-то особенностями подхода, сколько с простыми человеческими различиями.

Наш сеанс проходил в шумном и многолюдном кафе «Грабли» на Пушкинской - это очень мешало беседе, так как слушать и говорить было довольно сложно. В нашей беседе я не заметил каких-то элементов проповеди. Михаил в своей работе в первую очередь опирается на какие-то базовые гуманистические принципы и старается сочетать подходы различных психологических течений. По словам православного консультанта, вне зависимости от степени религиозности человек должен сам выстраивать внутренний диалог и понимать, что ему по-настоящему важно. Церковь должна выступать не контролирующими органом, который говорит, что делать человеку, а скорее другом и советником.

Мы обсуждали проблему одиночества, которая для меня довольно значима. Так как наша встреча была первой и к тому же отчасти вынужденной (все-таки это был редакционный эксперимент), нам не удалось детально поработать с моим запросом, зато Михаил рассказал несколько историй своих клиентов. Например, с ним работала пожилая женщина, которая была подвержена депрессии, вызванной одиночеством. В ходе работы консультанту удалось сместить фокус ее внимания с собственных проблем, которые решить не представлялось возможным, на проблемы других. Пенсионерка начала помогать в организации паломнических туров и через это смогла побороть ощущение оставленности и ненужности.

Мне кажется, что к православному консультанту определенно стоит обращаться в тех случаях, когда религиозные убеждения вступают в конфликт с желаниями и окружающей действительностью. По словам Михаила, часто верующие люди отдают священникам роль родителей, которые диктуют им, что делать, хвалят их или наказывают. И многие священнослужители подхватывают эту роль.

Ольга Чуковская

Редактор раздела «Красота»

И с психологией, и с религией я не наладила никакой связи - мы чудесно живем друг без друга, не скучаем и не жалуемся. У психолога я была один раз в жизни по просьбе другого человека - и ничего стоящего для себя оттуда не вынесла. С верой дела обстоят так же - родители не считали нужным направлять нас и скорее поддерживали естественное саморазвитие. Вообще, я открыта для всего нового, так что к православному психологу пошла без каких-либо предрассудков, с чистого листа.

«Гомосексуализм - такой вид отклонения, который должен быть проработан с психотерапевтом, а не с психологом»

Православный психолог Ирина Анатольевна Рахимова работает на Тверской улице в историческом здании, построенном на месте Саввино-Сторожевского монастыря. В 2000 году часть здания была отдана церкви - и тогда здесь появилась галерея русской и византийской иконы, а также центр помощи «Православная семья».

Поскольку у меня нет опыта общения с психологом, первые минуты нашей встречи прошли в неловком молчании. Я не понимала, как себя вести. Не могу же я прийти к человеку и просто начать рассказывать о проблемах? В итоге начала я: описала свою работу, семью и занятия в свободное время, но мы не смогли найти хоть какую-нибудь проблему. Тогда я начала задавать интересующие меня вопросы для материала.

«Мы всегда будем поддерживать институт брака и никогда не поддержим измену или наличие любовников в отличие от светских психологов»

Выяснила, что Ирина Анатольевна не консультирует гомосексуалов, но не потому что имеет по их поводу какую-либо позицию, а потому что считает, что это не в ее компетенции: «Гомосексуализм - такой вид отклонения, который должен быть проработан с психотерапевтом, а не с психологом». Мы молчим. Дальше я задаю вопросы о семейном консультировании, и тут все понятно: «Мы не даем советы, а помогаем разобраться в ситуации. Мы всегда будем поддерживать институт брака и никогда не поддержим измену или наличие любовников в отличие от светских психологов. Существуют ситуации, когда развод - единственное решение, но я стараюсь подвести человека к самой сути проблемы и попробовать вместе найти пути решения. Если человеку помогают проповеди и молитвы - хорошо. А мы поможем разобраться, о чем именно нужно просить Бога».

Ирина Анатольевна работает не только с православными, она также принимает мусульманские пары или людей с неопределенным вероисповеданием (как я). Я начала рассказывать о своем легком чувстве неловкости на первом сеансе, и Ирина Анатольевна рассказала историю из опыта работы: «Ко мне одно время приходил муж постоянной клиентки. На первом сеансе он зашел со своим портфелем, сел в кресло и поставил портфель на колени - просидел так целый час. На втором сеансе он поставил портфель около стула. На третьем портфель остался около окна, а поза в кресле стала более расслабленной». Эта история меня позабавила, немного расслабила, но наладить диалог не помогла.

Существует мнение, что после посещения психолога человек должен чувствовать себя расслабленным, открытым ко всему новому, одухотворенным и порхающим. У меня был явно не тот случай. Я вышла, проверила рабочую почту и продолжила жить своей жизнью.

Возможно, в моей жизни еще не случалось ситуаций, которые я бы хотела обсудить с профессионалом. Могу ли я посоветовать Ирину Анатольевну? Скорее да, чем нет. Формат эксперимента не совсем подошел: психолог знала, что я журналист, а я знала, что у меня нет острых проблем. Что касается религиозности, тут я тоже ничего не заметила, кроме икон, которые смотрели на нас с буфета. Ирина Анатольевна - человек приятный и располагающий к себе, она вполне может помочь разобраться с собой, просто я об этом не узнаю. А еще она печенье бесплатно предлагает.

Православным людям нередко свойственно настороженное отношение к психологии: не душевредное ли это дело? Но этот стереотип ломается самой жизнью. Оказывается, психологи могут быть и православными, и, более того, они могут работать в связке со священниками, каждый со своей стороны помогая людям решать не только душевные, но и отчасти духовные проблемы.
Как же это происходит? Мы беседуем с руководителем православного Центра кризисной психологии при храме Воскресения Христова на Семеновской в Москве Михаилом Хасьминским.

Из милиционеров - в психологи

- Вы раньше работали в милиции, потом стали психологом. Нетипичный сюжет, прямо скажем.

Да, в целом нетипичный. Когда я работал в органах правопорядка, у меня уже было второе, психологическое, образование, полученное как дополнительное, когда я учился в Академии МВД, в начале 1990-х годов. Надо сказать, что уровень преподавания там был очень серьезный, причем, что важно, нас нацеливали на практическую работу с людьми, особенно с людьми, оказавшимися в тяжелой жизненной ситуации и в первую очередь с жертвами криминальных преступлений. То есть у меня было два высших образования: одно юридическое, другое психологическое. И когда впоследствии я работал на разных оперативных должностях, то полученные психологические знания использовал ситуативно, они у меня оставались как бы на заднем фоне.

- Как же так получилось, что Вы вдруг стали православным психологом?

Знаете, меня самого удивляет эта траектория: из милиционеров - в психологи. Ведь у меня никакого особого интереса к психологии тогда не было! Трудно поверить, что можно однажды поехать в Троице-Сергиеву Лавру и вернуться другим человеком, с совершенно другими мыслями, мировоззрением, желаниями.

- Почему трудно?

Потому что, глядя со стороны, по-моему, тяжело в это поверить. Вообще, мне очень трудно про это говорить, это ведь было настоящее чудо. В самых общих чертах: однажды совершенно случайно я съездил в Троице-Сергиеву Лавру и приложился к мощам преподобного Сергия Радонежского. И вдруг прямо по дороге обратно в Москву понял, что нахожусь не на своем месте. Внезапно возник­ло ясное желание помогать больным раком. В это время, кстати, и у моей мамы был рак в последней стадии, который после той поездки неожиданно перешел в стойкую ремиссию, удивив врачей. Иду, увольняюсь - и устраиваюсь работать психологом в Российский онкологический научный центр им. Блохина Академии медицинских наук и волонтером в Первый хоспис для детей с онкозаболеваниями.

Наверное, возникает вопрос: если человек совершает такие кульбиты, то как он столько прослужил в милиции и как ему доверяли оружие (улыбается). Но уверяю, это было совсем нормально, просто Бог посетил. Хотя со стороны, возможно, это действительно выглядело странно.

- То есть Вы ушли из милиции не потому, что разочаровались в этой работе?

Нет. Никакого разочарования не было. Просто когда человека посещает Бог, жизнь видится ему под несколько иным углом и в ней появляется другой смысл и другие точки приложения, а соответственно, открываются и другие места служения.

- Спрашиваю, потому что в обществе много предубеждений против этой профессии…

В милиции (а сейчас в полиции), как и везде, разные люди. Могу сказать, что за время службы я видел в силовых структурах совершенно потрясающих людей, самоотверженных, которые действительно болели за дело. А эти предубеждения вызваны и незнанием реальной обстановки в милиции, и какими-то личными проблемами, комплексами, ну и, бывает, ошибками сотрудников милиции. Да и вообще, всегда не любят тех, кто следит за порядком. Вот, например, школьники, они любят учителей? К тому же сейчас ведь очень многие строят свои представления об органах правопорядка на основе дурацких телесериалов!

- Но из-за чего Вы все-таки ушли?

Я не знаю, как об этом рассказать. Ну как объяснить то, что с тобой происходит за несколько часов? Когда все меняется внутри, и ты понимаешь, что ты не там, где надо.

- А есть что-то общее в работе оперативного работника и психолога?

Одно из важных профессиональных качеств опера - это способность к системному объективному анализу любой информации. Важно для оперативника и понимание психологии разных людей. Но просто вызубрив учебники и сдав зачеты, профессионалом не станешь. Сотрудник органов правопорядка должен иметь живой, быстрый ум, нестандарт­ное мышление, ответственность, внимательность, гибкость, правильную мотивацию, доброе сердце. Должна быть и честность, определенная личностная прямота, чтобы суметь увидеть и высказать ту правду, которую человек от себя очень часто прячет. Эти же качества важны и для практикующего психолога. Он должен очень трезво, очень критично относиться к тому, чтó человек, обратившийся к нему за помощью, о себе рассказывает (потому что людям свойственно что-то приукрашивать, что-то скрывать, что-то произвольно интерпретировать). И обычно он должен говорить пациенту правду, пусть подчас и неприятную. Да, психолог иногда должен быть и жилеткой, куда можно поплакаться, но жилетка эта может быть и достаточно жесткой, так сказать, бронежилеткой. То есть человека надо понять, надо дать ему выплеснуть чувства, но после этого четко обозначить суть его проблемы и ответственно предложить реальные способы ее решения. Это может восприниматься как жесткость, но это часто необходимо.

Храм Воскресения Христова на Семеновской, г. Москва. Фото Lodo27

Проблемы: психологические или духовные?

- Итак, Вы решили стать психологом. А зачем вообще в храме психолог? Ведь там уже есть священник.

Материал по теме

Почему добрый Бог допускает массовую гибель и страдание людей? Правильно ли бояться катастроф христианину и как можно победить этот страх?

Действительно, в самом храме психолог не нужен. Он же не участвует как психолог в богослужении. Разве что в свободное от своей работы время помогает - алтарником. Я именно так иногда и делаю.

Но психолог может работать при храме, давая психологические консультации. И это, между прочим, тоже социальное служение и церковное послушание. Психолог таким образом занимается очень важным делом, помогая священнику в душепопечительстве. Пусть служение и другое, но именно служение.

А зачем вообще люди идут к психологу при храме, когда в самом храме уже есть священник? Почему они не идут сразу к священнику?

Далеко не в каждом храме священник всегда доступен, не всегда у него достаточно времени, не всегда достаточно знаний и опыта, чтобы помочь в решении не духовных, а психологических проблем (хотя они часто бывают связаны). Обычно к священнику все-таки идут решать духовные вопросы. Но поскольку человек трехсоставен (дух, душа, тело), то логично предположить, что человек за помощью в духовных вопросах должен идти к священнику, с душевными немощами - к психологу, а с болезнями тела обращаться к врачам. И если у человека существуют психологические проблемы (а они есть практически у каждого), то ими надо заниматься профессионально.

- С какими проблемами работает ваш Центр?

Мы не работаем с психическими заболеваниями (на это есть психиатры) и зависимостями, специалисты нашего центра, бывает, работают с неврозами, психосоматикой, психологическими проблемами детей, но основное направление - кризисы. Кризис - это тяжелое состояние, поворот. Это и семейные проблемы, и тяжелые разводы, и психологическое состояние во время тяжелой болезни, и переживание насилия, и состояние после смерти близкого, и некоторые другие. Сейчас мы еще занимаемся работой с беженцами, реабилитацией и адаптацией людей, которые находились в зоне боевых действий. И, конечно, часто люди в храм приходят со стороны, они про Церковь почти ничего не знают, просто попали в тяжелую ситуацию и во многом от отчаяния идут в храм. Они переживают кризис, а это очень тягостное состояние. И с ними должен поработать профессионал, который будет и специалистом, и миссионером. Например, пришел человек в горе, и надо понять, на какой стадии горевания находится этот человек, как именно он переживает свое несчастье, какие ресурсы можно ему предложить, на какие вопросы он должен получить ответ, чтобы ему стало легче, и так далее.

- А разве священник не может это делать?

Дело в том, что не каждый священник это делать умеет. Священнослужителей пока не учат, например, психологии горя. Поэтому тут можно наделать ошибок. Вот, скажем, если вдруг придет человек и скажет, что он хочет себя убить, то что должен сделать батюшка?

- Если священник станет говорить о том, что это великий грех, это что, будет ошибкой?

Чаще всего да.

- Почему?!

Да потому что, если человек задумался о самоубийстве и желает закончить жизнь, он уже не верит Богу! Или как минимум верит Ему недостаточно, не доверяет. Поэтому на него богословские аргументы не действуют. Он пришел с внутренней болью, и его сначала надо суметь понять, принять, утешить, а потом уже и дать нужный и понятный ему совет. И непременно привести такие аргументы, которые бы он понял и мог бы оценить, а не выстраивать сложные богословские конструкции или проповеди читать. Кроме того, надо определить тип личности, быстро и профессионально оценить его состояние и степень его адекватности, а также, задавая вопросы, стараться понять степень его решимости. Скорее всего, священник без специальных знаний и опыта работы с суицидентами сделать это не сможет. Ведь одному в такой ситуации надо рекомендовать лекарство - антидепрессанты. Другому - почитать понятную книгу, а третьего надо нагрузить посильным служением, помочь, пожалеть и так далее.

- Но ведь раньше никогда психологов при храмах не было.

Конечно, не было. Раньше много чего не было: ни психологов, ни психиатров, ни антидепрессантов. Раньше и люди были мудрее, да и кризисы протекали проще. Конечно, у них тоже умирали близкие или были какие-то проблемы в семье, но они внутренне были устроены иначе. Например, будучи православным, можно понять, в чем состоит смысл жизни и страданий, зачем создавать семью и так далее. Раньше люди в большинстве своем знали ответы на эти вопросы. Сейчас совсем не то.

Раньше никому бы в голову не пришло сказать «не плачь» человеку, у которого только что умер близкий. Были даже ритуалы плача, институт плакальщиц. Когда кто-то умирал, его все спокойно оплакивали, если можно так выразиться. Никто не уводил в сторону детей и не врал им, что дедушка надолго куда-то уехал.

Или разводов тогда почти не было, потому что люди семьями приходили к мудрому батюшке. Сейчас кто так приходит, много ли таких людей? Разводов огромное количество, но люди если и идут куда-то, то скорее к светскому психологу, в основе воззрений которого нет Божиих законов как абсолютной системы координат. Ну, соответственно, и структурировать ничего не получается. Вот и оказывается, что психологов много, а психологическое состояние населения оставляет желать лучшего.

Тут можно заметить, что в этом есть своя логика. Если психология - это наука, то она должна описывать психологическую реальность, а не оценивать ее по принципу «хорошо» или «плохо».

Но ведь эти оценки - тоже интерпретация психологической реальности! Я убежден, что большинство психологических проблем современного человека возникает оттого, что люди не выполняют заповеди Божии.

Безоценочность секулярной психологии - это примерно то же, как если бы санитарный врач на вопрос «руки мыть - это хорошо или плохо?» отвечал, что не может дать однозначного ответа. Это было бы нормально? Мой опыт убеждает меня в том, что почти любая кризисная психологическая проблема на самом деле упирается в проблему духовную. Уточню: речь именно о психологических проблемах, а не о психиатрических. Там, конечно, причины могут быть в соматике, в наследственности, в сопутствующих заболеваниях.

Профессиональное душеведение

Каким людям нужен православный психолог? Маловерующим или даже просто впервые пришедшим в храм? Или воцерковленным тоже?

Есть и очень верующие люди, которые обращаются к психологу. Ко мне на консультацию приходили даже настоятели храмов. Они тоже могут, например, тяжело переживать смерть близкого человека или советоваться о проблемах в семье.

Проблема бывает еще и в том, что некоторым священникам просто не удается говорить на одном языке с приходящими к ним людьми. Их правильные рекомендации - смиряться, терпеть, молиться и поститься - часто может воспринять лишь духовно опытный, глубоко верующий человек. А ведь даже среди давно воцерковленных далеко не все такие.

Допустим, в храм впервые пришел человек, у которого определенные проблемы в семье, ссоры с женой и так далее. И ему батюшка, например, справедливо указывает, что нужно снисходительно относиться к слабостям жены и ее нервам. И добавляет, что если в данном случае человек не может терпеть тяготы и немощи другого, то это может быть следствием его собственного гордого устроения.

Какая, очень вероятно, будет реакция этого нашего гордого человека? Он скажет: «Что Вы мне тут говорите? У меня гордыня? Да с какого перепугу я вообще должен снисходить до ее дури?»
Поэтому с этим человеком еще нужно суметь поговорить так, чтобы его первый приход в храм не стал последним. И психологу зачастую проще понять нецерковного человека и быть понятнее ему, но одновременно являться тем звеном, которое нужно, чтобы человек не только пришел в Церковь, но и остался там навсегда.

Существует представление, что православный психолог - какой-то лузер, у которого просто не получилось стать светским профессионалом. И вот он назвал себя православным и переключает на себя какое-то количество людей только за счет конфессиональности.

Соглашусь с тем, что нет православных гинекологов, православных стоматологов или православных математиков. Кто же такой тогда православный психолог? Я думаю, что это психолог, но при этом внутренне православный человек, который работает, рассматривая душу человека с точки зрения православной антропологии*. С этой точки зрения он и старается понять другого человека, да и ответственность у него выше. Православному психологу предстоит отвечать не только перед клиентом, но и перед Богом за то, что он сделал или посоветовал. Поэтому он должен тщательно взвешивать все, что он говорит и рекомендует, бережно относясь не только к тому, кому помогает, но и к его душе.

Кстати, дословно с греческого психология - это «душеведение», и психолог - это, соответственно, «душевед». В каком-то смысле секулярная психология присвоила себе это название. Ведь если вы отрицаете душу человека (а в большинстве школ светской психологии она отрицается), то как вы можете ее «ведать»? А вот, например, преподобные Сергий Радонежский и Феофан Затворник, да и вообще святые отцы, не имели, разумеется, диплома психолога, но тем не менее душеведами они были отменными. Так что православные психологи не только существуют, но и зачастую лучше помогают людям, чем психологи светские. В кризисных ситуациях - точно лучше.

- А цели у православной и светской психологии совпадают?

Психология многогранна, но если рассматривать помощь людям в тяжелых обстоятельствах, то не секрет, что многие светские психологи чаще всего ставят целью просто успокоить человека, снова сделать его жизнь комфортной. Отсюда нередко появляются у них и советы такого рода: «Муж изменил? Не переживай! Найди любовника и наставь ему рога!»

- Правда, что ли?

Я не шучу ни капли. Подобные вещи советуют даже известные психологи, причем публично, в прессе, ТВ, глянцевых журналах. Сейчас многое в светской среде построено именно на чувствах и удовольствиях. Главное - убрать переживания. А как? Ну, например, сделать то же самое - скажем, изменить в ответ на измену. И всё, вы квиты, можно успокоиться. Это вполне логично в той системе координат.

Часто у них нет ориентации на изменение души, они занимаются только досаждающим симптомом. Болезнь души при этом остается. Так и ходят годами. А вот отправить человека к настоящему Врачу, который его исцелит, - это психология совсем другого уровня. Ведь самый главный помощник, как мы знаем, это Господь. Наша итоговая задача, насколько это возможно, привести человека к Богу, потому что Он и будет самым лучшим лекарством.

Про Мишу, который заговорил

- Как Вы стали совмещать православную и кризисную психологию?

Работая в Онкоцентре, ты, естественно, работаешь и со смертельно больными людьми, и с их близкими. Ты видишь трагедии, боль, страдания, страх в душах этих людей, неверие, отчаяние.

А в детском хосписе, где я помогал как психолог- волонтер, все это еще умножено в разы. Первого моего маленького пациента звали Миша, ему было около тринадцати лет. Он уже умирал и лежал дома. В семье были еще братья и сестры, а он один лежал, ни с кем не разговаривал. И никто не знал, как ему помочь. Я его маму спрашиваю, в чем причина. Она в ответ: «Не знаю. Сын какое-то время назад замкнулся в себе, и всё. И с нами не общается, и с братьями и сестрами тоже не общается». А у меня тогда опыта совсем мало было. Я по большому счету не знал, что тут делать и говорить. Я помолился. У меня с собой был диск с записью звуков природы: шума дождя, прибоя, щебета птиц в лесу и так далее. И я подумал, что, возможно, ему поможет какая-то релаксация. Я предложил дать ему послушать этот диск в терапевтических целях (есть такое направление NST - Natura Saund Terapy). И буквально через несколько дней его мама мне позвонила и сказала, что, несколько раз послушав эти самые звуки природы, Миша вдруг заговорил с ними. И тут уже выяснилось (он рассказал маме), что он однажды в углу своей комнаты явственно и абсолютно реально увидел пугающий огонь и страшные маски, которые корчили ему жуткие рожи и кричали, что он очень скоро умрет. Ребенок испугался и замкнулся в себе.

Я опускаю подробности, но по некоторым признакам было понятно, что это не просто галлюцинация. Слушая его, и я понял, что речь идет об инфернальных воздействиях, что темные силы есть и они реальны. Сам я был тогда совершенно невоцерковлен, но поехал в Высоко-Петровский монастырь, захожу, а мне навстречу идет священник, ныне уже покойный, отец Борис. Я к нему. Благословение еще не умел брать, подошел и просто говорю: «Вот, батюшка, так и так, такая вот проблема». Он говорит: «Поехали». Я говорю «Только там денег нет». Он в ответ: «Да и не надо ничего». Сразу и поехали. Он соборовал мальчика, и у него эти страхи прекратились. Через некоторое время Миша умер, но страхов у него больше не было, а вера была.
Та история произвела на меня большое впечатление. Я стал захаживать в монастырь на Петровке. Скоро я понял, что многого в этой жизни явно не знал и что надо для реальной эффективной помощи применять и другие ресурсы, не прописанные в учебниках, но существующие уже два тысячелетия.
Когда, например, пытаешься умирающим онкобольным помочь реально, то видишь, что есть какой-то барьер, в который ты упираешься, и твоя светская психология дальше помочь не может.

- То есть любой психолог в это упирается?

Тот, который работает с тяжелобольными, сталкивается со смертью, сильнейшими кризисами, - да, конечно. Ведь в таких случаях понимание проблемы часто выходит за границы этой жизни. Мы с коллегами пробовали разные методики, пытались адаптировать и психоанализ, и какие-то гуманистические школы. Но нет, это не помогает, когда ты работаешь с реально умирающим человеком. Ты можешь, конечно, пересказать, что, например, говорил Виктор Франкл, - это красиво, но обычно совсем не работает и не утешает.

Но ведь если ты в своей работе как православный психолог будешь иметь дело с невоцерковленным смертельно больным человеком, ты же не будешь, не сможешь просто его катехизировать?

Да. И тут встал уже другой вопрос. Все правильно, большинство людей, с которыми приходилось общаться, как раз и не могли получить так необходимую им духовную поддержку, потому что не были верующими. И стало понятно: чтобы им помочь, надо сказать что-то такое, чтобы они поверили. И опять же, дежурные слова не подходили.

И несмотря на обилие книг, в том числе богословских, обнаружилось: того, что в доступном и понятном виде сразу бы западало неподготовленным больным в душу, крайне мало. И мы стали подобные материалы собирать по крупицам, в том числе какие-то аргументы науки в пользу реальности религиозных феноменов, например, жизни после смерти. Мы искали там, где, условно говоря, духовное и научное смыкается. Разумеется, я не призываю поверять веру наукой, но если авторитет науки кого-то может поддержать на пути к вере - то почему нет?
Так и нарабатывался какой-то опыт. А параллельно шло и мое воцерковление. Потом появились определенные программы, в том числе реабилитационные, которые хотелось продвигать шире.
Вообще, каждому человеку на самом деле приходилось говорить что-то свое, избегая деклараций и дежурных фраз. То есть пытаться в том числе и по-своему привести к вере. И все это надо было делать исключительно тактично, потому что больные были разные. Причем дополнительная сложность была в том, что больные преимущественно искали не самой веры, потому что если бы они ее хотели, то она бы давно уже у них была. Они хотели доказательств. И надо было достаточно широко и глубоко копать, чтобы эти объективные, понятные, логичные доказательства им в какой-то степени предоставлять.

- Доказательства чего?

Той же загробной жизни. Или того, что сознание - это не продукт деятельности мозга. Все эти аргументы позже вошли во многие мои материалы, книги и статьи. Хотя миссионерству и катехизации я нигде специально не учился.

Ну и, конечно, условия для работы в Онкоцентре были не очень подходящие. С помещениями там было сложно, иной раз приходилось работать прямо в ординаторской вместе с врачами. Это, конечно, не формат для общения с тяжелобольными.

И тут архимандрит Августин (Пиданов), настоятель храма Воскресения Христова на Семеновской, узнал о нашей работе и посчитал, что это важное социальное служение, которое должно развиваться в Церкви.

- Какое именно?

Психологическая помощь людям в кризисных ситуациях. Он написал рапорт Святейшему Патриарху Алексию II. В ответ на этот рапорт Патриарх Алексий и благословил создание нашего кризисного центра. Это было 29 октября 2006 года. О своем благословении на создание нашего центра Патриарх сказал через несколько дней в докладе на епархиальном собрании. Это явилось своего рода переломным моментом для центра. Про нас узнали люди, журналисты, так все это и заработало. Первыми, кстати, были сотрудники журнала «Нескучный сад». А уже благодаря их публикации мы и познакомились с многолетним моим другом и партнером Дмитрием Семеником, который к тому времени уже открыл один сайт из будущей звездной группы. Это был сайт «Пережить.ру».

Мы не вторгаемся в компетенцию священников

- А приходят к вам люди потому, что у них не сложилось общение со своими приходскими батюшками?

К нам приходят разные люди из совершенно разных приходов. И, признаюсь, иногда (но не очень часто) рассказывают о том, что им что-то не понравилось в общении со священником. И они уже потом чаще всего к этому священнику не возвращаются. Может быть, идут к другому. А православный психолог не священник, но вроде как не чужой человек. И, конечно, верующие часто обоснованно боятся обращаться к светским психологам. Ведь если человек с определенным мировоззрением услышит «авторитетные советы» на тему «ну и ты погуляй, полюби себя, плюнь на всех», то возникнет, как сейчас говорят, когнитивный диссонанс - как минимум.
Православному психологу, конечно, видны ошибки душепопечения, которые иногда совершают священники именно в психологическом аспекте. Причин у этих ошибок много. У меня, например, на одну консультацию отводится не меньше часа, а священники часто находятся в постоянном цейт­ноте и даже такого времени для разговора им взять неоткуда. Есть и другие ошибки, которые допускаются в трудном и многогранном пастырском служении. И вот я систематизировал эти вопросы, проанализировал, как этих ошибок избежать, и поделился мыслями с несколькими архиереями. Я не ожидал такого интереса к этой проблеме. И уже через некоторое время по благословению правящих архиереев я проводил в различных митрополиях семинары по психологическим аспектам пастырского душепопечения. И сейчас продолжаю делиться этими знаниями со священниками тех епархий, куда меня приглашают.

- И какая была реакция у священников на рассказы об их возможных ошибках? Не было ли отторжения?

Отторжения не было ни у кого, ни разу и ни с кем. Напротив, в целом это вызывало большой интерес, хотя отдельных батюшек, как я видел, это и не слишком волновало. Но я услышал много добрых откликов и благодарностей, в том числе в Минской духовной академии.

Меня во время этих семинаров часто спрашивают: ну хорошо, с ошибками более или менее ясно, они у всех есть, у любого человека. А что, собственно говоря, делать, как их исправлять? И тут я предлагаю наш реальный, наработанный опыт в миссионерском служении и социальной и психологической работе с людьми, которые находятся в кризисных состояниях, - то, что мы уже много лет делаем на форумах и сайтах группы «Пережить.ру», и те материалы, которые мы используем. Ведь мы видим реальную отдачу от нашей работы, благодаря хотя бы обратной связи в Интернете, на форумах и в соцсетях.

- Мы - это кто?

- А бывает, что Вы своих пациентов отправляете к священнику?

Не просто бывает, а практически всегда так и происходит. Если человек, например, попал в реанимацию, то будет странно, если его будут там держать до самой выписки из больницы. Ведь для дальнейшего лечения существуют другие отделения и другие врачи-специалисты. У нас очень тесный контакт со священниками. Наша психологическая служба - это как раз что-то вроде реанимации в больнице. Реанимировали пациента - теперь его надо отдавать терапевтам, чтобы они его долечили. А бывает, впрочем, и наоборот. Многие московские священники к нам отправляют людей, если видят, что у человека проблема не только (не столько) духовная, но и психологическая.

Но вообще у нас существует непреложное правило: мы никогда не вторгаемся в область духовного окормления. У нас просто нет ни благословения, ни власти, ни опыта, ни знаний, ни сил заниматься этим. У нас другая задача - по возможности привести человека к тем, у кого такие знания и силы есть, а совместными усилиями привести страдающего к Богу. Поэтому очень важно, чтобы человек выбрался из кризиса благодаря не только оказанной психологической помощи, но и обретенной вере. Часто, чтобы выйти из кризисной ситуации, человек должен изменить свою жизнь, построить ее на христианских началах.

"Психологическая служба при храме" - для многих такое сочетание выглядит экзотично. Однако в Москве подобная служба существует уже восемь лет, и поток людей, приходящих за помощью к православным психологам, с каждым годом становится все больше.
Какой помощи они ищут? Почему в храме им недостаточно церковных таинств? Как священники относятся к деятельности службы? На эти и другие вопросы отвечает руководитель службы православный психолог Ирина Николаевна МОШКОВА.

К психологу или на исповедь?

Как вы сами чувствуете, каково отношение Церкви к психологии?
- В то время когда я воцерковлялась, Церковь только начинала возрождаться (это был примерно 85-86-й год) и еще не определила своей позиции по многим вопросам современного научного знания. Отношение к психологии тогда было настороженным или даже отрицательным - она воспринималась как лженаука. Тогда меня в некотором смысле призывали отказаться от своей профессии.
Сейчас ситуация изменилась. Как известно, в Российском православном университете Иоанна Богослова открыт факультет психологии. Его декан - священник Андрей Лоргус - в прошлом выпускник факультета психологии МГУ. К нам на практику приходят студенты Свято-Тихоновского богословского института. Там есть специальность - социальная педагогика, которая немыслима без учета возрастной и семейной психологии.
На Рождественских чтениях работает секция "Христианская антропология и психология", на которой собираются верующие специалисты. Есть священники, которые получили психологическое образование и сочетают его со своим служением. Есть положительный опыт взаимодействия священника с психологом.

- Почему современному человеку понадобился психолог? Ведь раньше без них обходились.
- Мы живем в таком бурном ритме, что часто оказываемся не в силах привести в порядок жизнь своей души. Наша суета, многопопечение приводят к тому, что мы не можем ничего додумать, проговорить до конца, у нас мысли именно "скачут" в голове, чувства только вспыхнули и уже погасли. Мы все время на людях. Дома тоже нет условий, чтобы мы могли просто побыть в одиночестве и как-то упорядочить свой внутренний мир. Только мы уединились - кто-то нас опять потревожил: звонит телефон, работает телевизор... Мы говорим впопыхах, общаемся с кем попало, делаем не подумав, а потом сожалеем. И этот сумбур, хаос переживаний, событий сплетаются в какой-то ком, человеку плохо, и он не в силах понять - почему.
Задача психолога - помочь человеку выполнить работу по упорядочиванию своей жизни. Первоначальный диалог часто происходит так: человек что-то рассказывает, плачет, с трудом формулирует свои мысли, вспоминает о детстве и одновременно рассказывает о настоящем. А психолог должен во всем этом смешанном в кучу материале увидеть логическую цепочку и показать человеку скрытые мотивы его поведения. Ведь часто бывает, что мы думаем одно, говорим другое, делаем третье, сами себя не понимаем, не видим моменты противоречий. Если же речь идет о семейном конфликте - нужен человек, с которым главные действующие лица могли бы спокойно, доверительно поговорить, обдумать свою жизнь.

- Разве для всего этого не достаточно иметь хорошего друга?
- Все-таки здесь нужны и специальные знания - например, по возрастной психологии. Потому что одно дело - проблемы дошкольника, другое дело - подростка, или юноши, или девушки. Психолог помогает родителям в этом разобраться, тем более что подросток, например, на консультацию вместе с мамой может не пойти, а отношения заходят в тупик.
Психолог, зная законы общения, умеет расположить человека к контакту, выстроить беседу таким образом, чтобы получился диалог, чтобы человек, который страдает, болеет, переживает, ищет решение, мог свои главные жизненно важные позиции определить. А психолог должен уметь по рассказу произвести анализ, построить правильное обобщение. Далеко не каждый человек, не каждый приятель на это способен.
Но есть немаловажный фактор: психолог нужен православный. Бывает, что в критической ситуации друг дает какой-то совет не с точки зрения Закона Божия, а с точки зрения расхожего здравого смысла. Скажем, муж изменил жене. Женщина ищет сострадания, рассказывает об этом с болью. А друг или подруга говорит: "Да ладно, плюнь ты на него, сама измени! Живи своей жизнью!"
С одной стороны, этот совет дан "в утешение". А с другой - совет-то какого свойства! Часто на прием к нам приходят люди, которые не только с друзьями-подругами беседовали, но и бывали на консультации у неверующих специалистов и получали подобные рекомендации. Человек успокаивался, начинал следовать этим советам, и его собственные поступки обрушивались на его совесть новой болью, совершенно нестерпимой. К чувству, что "я жертва", добавлялось еще ощущение, что "я виновник". В этом случае ситуация так запутывается, человек страдает, плачет, он не хочет жить, но он и не знает, что делать и как себя вести.

- Но если это верующий человек, ему, наверное, нужно бежать на исповедь, а не к психологу?
- Собственно, смысл нашей работы с человеком в том, чтобы подготовить его к общению со священником. Мы ни в коей мере не подменяем священнического служения, мы просто помогаем человеку совершить эту первоначальную работу размышления над собственной жизнью, чтобы он нашел болевые точки собственного "я", которые ему помогают потом покаяться. Пока человек живет в ощущении "жертвы" и полагает, что не он виноват в том, что у него жизнь не сложилась, а кто-то другой (муж, родители или ребенок), - дело не пойдет. Человек придет на исповедь, но не с раскаянием, а с желанием себя оправдать, поплакаться в жилетку и рассказать, какие все злые и жестокие вокруг. Священник его спрашивает: "Ты-то сам понимаешь, что ты грешен?" А человек страдает от обиды, он искренне не понимает: а, собственно, в чем ему извиняться или каяться? Это перед ним должны все извиняться! Он культивирует в себе эту обиду, претензии и ропот по отношению ко всем окружающим.
Т.е. человек приходит в храм, но к исповеди он не готов, он не готов к изменению самого себя и своего образа жизни. Наша задача - помочь человеку к этой точке зрения прийти, избавить его от ощущения "жертвы" и показать, что на самом деле он сам ответственен за свою жизнь, что тупик или кризис, в который он попал, - это результат его собственного выбора.
Священник может такому "обиженному", неготовому к исповеди человеку очень серьезно выговорить, сказать: "Что ты тут время занимаешь, отвлекаешь? Смотри, сколько людей стоит за спиной!" И бывает, это вызывает такой ступор в дальнейшем - ни шагу в сторону храма человек больше не сделает. У него душа болит, рассказать он это не может, ощущения своей виновности не имеет, понимания того, как жить дальше с этой болью, тоже нет. И человек начинает "глотать воздух".
В этот момент, если священник не поможет, а православный психолог не встретится на пути, - пойдут к экстрасенсам, колдунам, по объявлениям: "отворожу - приворожу", "верну любимого" - пожалуйста, любые болезни исцелят...

- Т.е. консультация психолога - это вынужденная мера помощи воцерковляющимся людям?
- Это особенность современной церковной жизни: очень много людей приходит в храмы, у священников огромная нагрузка. Контакт прихожанина со священником на исповеди чрезвычайно краток - несколько минут, а душа переполнена какими-то чувствами, мыслями, переживаниями... Порой священник даже по нескольким словам дает мгновенную оценку духовного состояния человека. Если человек приходит в состоянии душевного надрыва, усталости, отчаяния, депрессии, священник, бывает, ограничиваясь краткими словами, накладывает епитрахиль, читает разрешительную молитву, понимая, что пройдут, может быть, еще годы и десятилетия, прежде чем человек придет в норму.
Священник призывает человека к тому, чтобы он внутри себя начал самостоятельную работу производить, совершать некие усилия: "Молись, смиряйся, терпи, пойди навстречу человеку, который против тебя враждует". Но на практике это сделать бывает тяжело. Когда человек наталкивается на нелюбовь, непонимание, враждебность, он быстро отчаивается, обижается и после двух-трех неудачных попыток нормализовать отношения теряет ощущение, что это целесообразно, что стоит так напрягаться.

- А психолог чем может помочь в этом случае?
- С одной стороны - выслушать, понять. Для этого требуется, конечно, глубочайшее сочувствие, доверие, симпатия к собеседнику, каким бы он ни был. От него может и перегаром пахнуть, он может быть человеком с надорванной психикой, принимающим горстями лекарства, он может уже сделать несколько попыток самоубийства и т.д. - мы обязаны уметь выстроить с ним контакт.
И вторая, очень важная часть - это умение укрепить человека, поддержать и вывести из состояния потерянности, горечи, раздавленности, ощущения "жертвы". Нужно уметь ему деликатно показать, что на самом деле никто другой, а именно он сам во многом эту ситуацию запутал или привел ее к такому драматическому развитию, подсказать, почему предпринятые усилия не приносят результата и какие еще есть возможности исправить положение.

- Получается, что психолог бывает нужен очень часто. А когда же он не нужен?
- Когда человек уже ясно понимает цель и смысл своей жизни, когда он уже разобрался в задачах спасения и сам уже трудится над исправлением собственной души. В этом случае, даже если у него есть серьезные проблемы, ему достаточно совета духовника, благословения, поддержки, регулярной исповеди, причастия.

- Бывает ли так, что священник сам направляет к вам человека?
- К нам постоянно приходят люди по благословению священника с разными семейными проблемами. Совсем недавно, например, священник направил к нам одну многодетную мать - у нее восемь детей. Там у родителей с каждым ребенком и между самими детьми свои сложные отношения, так что пришлось целую схему рисовать, чтобы во всем этом разобраться и в памяти удержать...
Бывают ситуации еще более неожиданные. Уже не в первый раз к нам обращаются священнослужители - за советом по поводу воспитания детей. Таких случаев за восемь лет работы накопилось уже достаточно. Священник, который ведет большую пастырскую деятельность, в собственной семье оказывается выключенным из процесса воспитания ребенка. Он может присутствовать дома, но не находить никаких душевных сил для того, чтобы порисовать, погулять, позаниматься с ним спортом. Вот и выходит, что "сапожник без сапог": наставлять и направлять духовных чад иногда оказывается легче, чем наладить контакт с собственным - даже единственным - ребенком.

Болезни века

Приходят ли к вам люди с расстроенной психикой?
- Да. Тем более что один сотрудник нашей службы по специальности психотерапевт, медицинский психолог. Он чаще других принимает людей, у которых есть проблемы с психическим здоровьем. Среди них есть и алкоголики, которые с большим трудом выходят из запоя или только начали пить под влиянием каких-то обстоятельств; и люди в депрессии, ведь депрессия стала болезнью века - ею может страдать человек абсолютно любого возраста.

- А почему депрессия стала такой распространенной?
- Это естественное следствие безбожия, которое в кризисных ситуациях порождает чувство безнадежности. Верующий человек понимает: то, что невозможно человеку - возможно Богу; по слезной молитве, соединенной с сердечным прошением, Господь может чудесным образом устроить мою жизнь и жизнь моих близких. У неверующего человека за унынием часто наступает отчаяние - состояние, когда человек перестает бороться за себя.
Мне приходилось видеть молодых людей 23-25 лет в состоянии жесточайшей депрессии, когда объективно здоровый человек превращается в "живой труп". Он может лежать на постели сутками или застыть в одной позе, у него могут появиться мышечные спазмы, судороги конечностей. Ожесточение, обида, собственная гордость замыкают его, доводят до такого состояния, когда у него нет ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Убедить такого человека лечиться чрезвычайно трудно. Он себя больным не считает, он себя вообще не анализирует в этот момент, просто тупо смотрит в одну точку. Это те самые случаи, когда священники говорят: ничто не поможет, если Сам Господь не вмешается в жизнь этого человека, если что-то не произойдет, какой-то катаклизм, который вырвет человека из положения "живого мертвеца".

- Какие реальные психологические проблемы могут привести к психической болезни?
- Иногда бывает, что человек долгое время терпит какие-то унижения, поношения, он покоряется людям, которые постоянно им пренебрегают или посягают на его честь и достоинство. Человек, теряющий собственное достоинство, доведенный до определенной точки отчаяния, может или покончить с собой, или убить своего насильника, несмотря на то что это близкий родственник, или разрушить свое психическое здоровье.
В моей практике приходится сталкиваться с женщинами, которые терпят жесточайшие побои от мужей. Пьяный муж куражится или изменяет ей, причем у нее на глазах, доводя жену до состояния крайнего, предельного унижения. Если у жены к этим страданиям присоединяются какие-то христианские чувства, она говорит: "А что делать? Я терплю и смиряюсь..." Хотя на самом деле это те самые случаи, когда терпеть-то, в общем, нельзя. Ведь это закон: с тобой обращаются так, как ты позволяешь. Человек страдает, но эти страдания не спасительны, они ведут к саморазрушению - или к физическому уничтожению. Развивается депрессия уже клинического характера, истерия или шизофрения как хронические заболевания. Человек от имеющейся проблемы "уходит в болезнь".

- Как вы определяете, где психологические проблемы, а где уже болезнь?
- Человек может быть болен сейчас, но он хочет выздороветь, или он стремится нормализовать отношения - это важный критерий нормы. Т.е. когда есть так называемая "критика", есть понимание своей ситуации, стремление улучшить положение дел. Нельзя помочь человеку, который хочет в своем страдании жить и с ним умереть, с ощущением того, как его горько и жестоко обидели. Это уже проявление болезни: он закоснел в этом, в нем нет потребности выйти из неблагоприятной ситуации.

Одиночество в семье

Ваша психологическая консультация ориентирована на семью. С какими семейными проблемами чаще всего приходят к психологу?
- Это и проблемы супружеских отношений, и проблемы воспитания детей. Очень часто приходят женщины с одинаковой бедой: пьющий муж. Можно себе представить, что значит жить с человеком, который ежедневно возвращается домой нетрезвым, ругается, дерется, кричит на детей, ничем не помогает по дому и плюс ко всему не приносит зарплату. Сейчас таких семей, к сожалению, очень много.
Обращаются женщины, которые никак не могут найти спутника жизни. Приходят одинокие женщины, влюбленные в женатого мужчину. Эти отношения подчас длятся годами. Постоянная борьба женщины с самой собой забирает ее силы, она начинает чувствовать беспомощность, нервничает, не спит по ночам, не может работать, себя начинает ненавидеть, но справиться с чувством никак не может.

- Это удается как-то переломить?
- Конечно. Собственно, ради этого мы и работаем - чтобы человек нашел силы проанализировать свою жизнь, взглянул на самого себя как на христианина или на христианку, увидел свои ошибки, промахи, зацикленность на ощущении жалости к себе.

Но многие сегодня живут с убеждением: если тебя настигло "большое чувство", ты ничего с этим сделать не можешь. С точки зрения православного психолога, человек может управлять любыми своими чувствами?
- Конечно - если он личность. В состоянии "индивидуума" человек, как правило, как раз собой не владеет, он живет и действует, руководствуясь движениями страстей. К великому сожалению, если говорить о современности, многие люди в этом состоянии "индивидуума" живут и прекрасно себя чувствуют, ни к чему больше не стремятся. Собственно, только когда человек начинает жить с Богом, то он с помощью Божией постепенно овладевает сам собой, он может руководить своими поступками, своими чувствами и даже своими мыслями.

- К вам приходят только женщины? Или мужчины тоже?
- Мужчины приходят все-таки гораздо реже. Многие мужчины убеждены, что обращаться к кому-то за советом - это признак слабости. Поэтому если мужчины и обращаются к нам, то, как правило, это молодые люди, у которых еще нет семьи и которым семью как раз и не удается создать. Конечно, обращаются и семейные люди. В современной семье человек очень часто чувствует себя одиноким.
Есть такая современная проблема - просто бич многих и многих семей. Родители приходят на консультацию и заявляют: "Я ничего не могу сделать со своим ребенком, я с ним не справляюсь". А этому ребенку иногда - четыре-шесть лет! Уже не справляются! Ребенок капризничает, закатывает истерики, упрямится. Родители начинают пробовать разные методы его усмирения. То они его задабривают и все позволяют. Ребенок балуется еще больше. Тогда его берут в ежовые рукавицы: запрещают сладости или прогулки, строго наказывают и т.д. Это тоже не приносит результата. После этого родители прибегают к назиданию, начинают читать мораль - с цитированием Священного Писания, если люди воцерковленные: "Какая же ты христианка?!. Какой ты христианин?!." А этому христианину, может быть, от силы семь лет. Понятно, что его душа еще не в том состоянии, чтобы осмыслить себя с этой точки зрения. А в ответ ребенок совершает иной раз более дерзкие поступки: может все расшвырять, иконы сбросить на пол: "Не буду молиться!", "Не пойду с тобой в храм!" и прочее.
И вот тут начинается настоящая паника, потому что все перепробованные меры не приносят результата. И родители не видят, в чем они ошибаются.

- А в чем они чаще всего ошибаются?
- В выборе позиции по отношению к ребенку: они смотрят на него просто как на объект воспитания, считая, что он принадлежит им как некая вещь. А ребенок ведь - он не наш, он Божий, он дар Бога, данный нам для заботы, для передачи положительного опыта жизни. Родители, живущие с позицией "ты мой, я с тобой делаю все, что хочу", не учитывают того, что перед ними не игрушка, не вещь, а живая человеческая душа, которая реагирует на каждое родительское слово, которая может плакать, может быть изнуренной, может протестовать. Детская душа против нелюбви восстает всеми силами - вплоть до того, что может проявиться настоящий бунт и ребенок может уйти из дома.
Родители жалуются, что дети непослушны, что они плохо учатся в школе, конфликтуют с учителями, гуляют до позднего вечера или подолгу сидят за компьютером. Но, как правило, за этим стоит чувство детского сиротства при живых родителях, когда в доме такая обстановка, что ребенок никому не нужен. Это сейчас очень актуально, это очень болезненная тема.

- Что же может посоветовать психолог?
- Ну вот, например, буквально перед нашим разговором у меня была беседа в Царицынском ЦСО. Бабушка держит на руках внука, которому всего два годика, и рассказывает про него, что ребенок очень нервный, всего боится, буквально не отпускает ее. У него страшный диатез, аллергические реакции, бронхиальная астма, он без конца болеет... У него есть еще сестренка, которой пять-шесть лет, но у которой уже капризы, сцены ревности в адрес этого малыша. Понятно, что в этой семье есть что-то, что ранит этих детей, приводит их к нервно-психическому перенапряжению.
Выясняется, что мама родила детей без мужа, дети у нее есть, а материнских чувств нет. Она с утра до вечера работает, чтобы прокормить семью, перекинув всю заботу о детях на плечи бабушки. Бабушка вынуждена сидеть с детишками, но как она их ни ласкает, ни нежит, заменить мать невозможно. Я говорю: "А если мать будет поменьше работать?" Она: "Вы знаете, если она будет меньше работать, она включит телевизор и будет смотреть его". Считая, что ее личная жизнь не удалась, она жалеет только себя.
Вот типичная картина детского сиротства. И бабушка нагружена сверх меры, такая двойная ноша: боль и о внуках, и о дочери (потому что получается, что она ее плохо воспитала) - все сплетается воедино, эта женщина непрерывно плачет. Рассказывает и плачет.
После такой беседы наша задача - побудить бабушку к действию, не просто к сетованию, не просто к слезам, а показать ей, что - да, так все сложилось, что теперь вы на собственную дочь рассчитывать не можете. С одной стороны, с помощью воскресной школы мы можем дать бабушке понимание того, к чему призван человек, каким его Бог задумал. С другой - бабушке нужно понимание того, что на нее возложен некий новый крест, к которому она внутренне не была готова - ни духовно, ни психологически. Она должна смириться с наличием этого креста и восполнить ту брешь, которую ее дочка создала. Бабушка должна и сама найти смысл жизни, и детей повести по жизни хотя бы на этом первом этапе.
Опытные педагоги воскресной школы помогут бабушке понять, как надо общаться с детьми, чтобы они успокоились, приобрели душевное равновесие, духовно просвещались, развивались творчески. Самое же главное, что через воскресную школу открывается дорога в храм, к возможности участвовать в таинствах. Причем важно преодолеть ненависть, враждебность к дочери. Ей нужна со стороны матери любовная терпеливая забота, молитва о спасении души, чтобы она как личность не разрушилась окончательно и все-таки взялась за воспитание детей. И я уверена, что, если бабушка отважится на такой шаг, до конца года в этом доме уже будут положительные сдвиги.
Таких бабушек, которые воспитывают внуков вместо своих дочерей, мы видим постоянно. Только в каких-то случаях мать может быть самоубийцей, в других - сидеть в тюрьме.

- Многим людям удается реально помочь - изменить ситуацию, найти себя, найти дорогу в храм?
- Конечно! Уже невозможно сосчитать, сколько таких людей было за восемь лет работы. А иногда даже еще ничего не изменилось, ситуация как была, так и осталась, но - родилось новое понимание, что я не просто песчинка в этой ситуации, которая ничего не значит, что я могу с помощью Божией что-то переменить, - и человек уходит благодарный, звонит через некоторое время: "Вы знаете, я думала (или я думал)... а дай-ка я попробую!" Это дорогого стоит.

Беседовала Инна КАРПОВА

Сможет ли светская медицина помочь пациенту с душевными проблемами, или, как говорят, душевнобольному человеку, если не будет опираться на учение Церкви о человеке как образе Божием? Об этом и о многом другом мы беседуем со специалистом в области медицинского попечения о душе, практикующим почти 30 лет православным психотерапевтом и психиатром Дмитрием Авдеевым.

- Дмитрий Александрович, какова динамика обращений в период кризиса?

Кабинетов православной психотерапии в многомиллионной Москве практически нет

Динамика обращений находится в прямой пропорциональной зависимости от обстановки в обществе: чем последняя напряженнее, тем больше людей обращается за помощью, потому что в первую очередь психика испытывает на себе бремя нестабильности. И у очень многих людей она «слабое место». Где тонко, там и рвется. , малодушие, неуверенность в завтрашнем дне. Вера уходит на второй план.

Нужно беречь друг друга, по-доброму друг к другу относиться. Нужно развивать церковно-социальные институты, а кабинетов православной психотерапии в многомиллионной Москве практически нет.

Секуляризация возможна в геометрии, в автомобилестроении, но только не в науке о душевной поддержке, потому что это область душепопечения, и православная психотерапия - это мостик в храм.

Звонок: «Здравствуйте, я нецерковный. Я вообще некрещеный. Вы принимаете таких?» - «Конечно, принимаю». Я понимаю, что его Господь призывает через скорби. Моя работа очень востребована. Иногда это просто катехизация, объяснение вероучительных истин: «Закон Божий» вместе почитаем, что-то расскажу об иконке, о празднике.

Если психиатрия - это в основном биологическая терапия с использованием медикаментов, то психотерапия - лечение словом, душепопечение, душевная поддержка. Ведь люди приходят не за информацией, а за вниманием и сочувствием. Им нужны любовь и искренность.

Мощные обороты набирает сейчас наука о зависимостях - «аддиктология» - как раздел психиатрии. Причем зависимости бывают химическими: алкоголизм, наркомания, а бывают - нехимическими. Нехимические зависимости выросли как грибы после дождя. И , и зависимость от телевизора - а душе отвратительно, когда она питается суррогатом.

Типичная ситуация. Юноше 18 лет. Ко мне пришли его мама и тетя, а сам он себя зависимым (больным, если хотите) не считает, к специалисту обращаться не хочет, проблем не видит, но вместе с тем на учебу не ходит, планов не имеет, реального общения практически не имеет, всё подменено виртуальным - это проблема, и социальный ее шлейф трудно переоценить.

А желание находиться и «лайкаться» в социальных сетях, отмечать каждый шаг своей жизни, фотографировать всё на своем пути и выкладывать в интернет? Это вообще что-то новое, и психиатрия только начинает разбираться в пагубности этого стиля жизни. Возникла какая-то новая философия - жизнь вовне, и лишь духовный стержень поможет отфильтровать весь водопад, обрушивающийся на современного человека. Без духовного фильтра можно очень сильно повредиться. Можно стать зомби без телесных проблем, без сердца и без души.

- В чем разница между зависимостью и увлеченностью?

Когда мы говорим о зависимостях, то имеем в виду бесцельное времяпрепровождение. Конечно, книжки и статьи я пишу на компьютере и отвечаю больным на письма по электронной почте. Работой тоже можно увлечься до бессонницы, но все-таки это разные вещи, и во всем нужна иерархия.

Посетители спрашивают: «Когда ? В воскресенье домашние дела, хочется выспаться и т.д.». Могу ответить только словами Евангелия: «Ищите прежде Царствия Божия и правды его, и это все приложится вам» (Мф. 6: 33). Нужно знать, для чего мы живем, какова цель нашей жизни, тогда это будет нам помогать на какое-то время выключаться, с высоты птичьего полета оценить наши денечки, посмотреть на них.

- Можно ли просто усилием воли перестать нервничать?

Святые отцы говорят, что нервность проистекает от горделивого устроения души.

- А вы используете в своей практике аскетические приемы?

Каждый в свою меру обязательно должен опираться на опыт отцов-аскетов

Слово «аскетика» многих пугает, уводит воображение в египетскую пустыню, воскрешает образы преподобных Антония Великого, Макария Великого и других. Это замечательные примеры. Но знание аскетических приемов под силу каждому человеку - развитие помысла, этапы развития помысла: прилог, сосложение, сочетание, пленение. Каждый в свою меру обязательно должен опираться на опыт отцов-аскетов или хотя бы читать сочинения святых отцов, близких к нашему времени: святителей Игнатия (Брянчанинова) и Феофана Затворника, святого праведного Иоанна Кронштадтского, 25-летие канонизации которого недавно отмечалось. Наша вера очень прикладная, и душевный мир невозможен без Христа.

Приходящие люди слышат от меня в ту меру, в которую можно сказать, чтобы не повредить. Но иногда я объясняю какие-то приемы, в частности то, что связано с развитием помысла, рисую схему, показываю, как прилог часто имеет бесовскую природу или коренится в наших страстях и как человек начинает его разглядывать, идти у него на поводу, как рождается мысль, как рождается желание. А что такое силы души? Все эти моменты очень важны и нужны, тем более что мы не можем опираться на светскую антропологию и психологию, потому что светская психология не говорит о грехе, о вечной жизни, о Боге и душе - мы не найдем там себе помощников.

Слава Богу, что сегодня есть (и активно развиваются!) православные антропология и психология. Такие книги, как «Основы православной антропологии» протоиерея Вадима Леонова, «Психиатрия и проблемы духовной жизни» профессора психиатрии Дмитрия Евгеньевича Мелехова (ставшая классикой), «Православная психотерапия» митрополита Иерофея (Влахоса) и другие служат замечательным подспорьем каждый день.

- Вы практикуете почти 30 лет - это целое поколение. Человек изменился по своей природе за эти годы?

30 лет - небольшой срок, но души стали более запутанными, более сложными, характер обращающихся людей, ситуаций, их конфликты, их неврозы порой не поддаются описанию.

- Раньше жили по десять человек в одной комнате, а теперь вдвоем не можем ужиться в одной квартире?

Причем нас никто не четвертует, не бросает на съедение львам в Римский цирк - мы слова не можем потерпеть! Мы не можем потерпеть немощей другого человека, мы напрочь разучились любить, мы закрыты, мы начинаем огрызаться, возникает одиночество в толпе, внутренняя дебелость, безблагодатность. Особенно это чувствуется в мегаполисе, где порой признаются: «Пять лет хожу в храм - и ни с кем не здороваюсь. И со мной никто». Разве Господь говорил об этом?

Гордость - главный катализатор душевных недугов и расстройств

Всё упирается в гордость, которая, как царица страстей, возобладала над душами людей. И нетерпимость, и недружелюбность, и скрытность, и недоверчивость, и угрюмость, и неласковость - ее дщери. Гордость - главный катализатор душевных недугов и расстройств. Это хорошо известно, я только подтверждаю всё это каждый день на практике.

- Тема психиатрии пограничная или нужна всем?

На тему душевного здоровья много говорят и пишут, проходят съезды, конференции, но как-то изолированно. На деле с прискорбием вижу глубокое невежество населения, отсутствие культуры в этом вопросе. В народе нет понимания: психология, психотерапия, психиатрия. «Что?! Как?! Лечиться?! Молиться?! Когда?!»

Звонит человек издалека: «Методы официальной психиатрии не помогают. Что предложите вы?» Я говорю: «Но у нас ведь нет каких-то специфических методов, мы говорим о молитве, о таинствах, о молитве сродников, об изменении образа жизни, о стремлении к благочестию». Наша организация называется «Институт проблем формирования христианского отношения к психическим заболеваниям».

В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» говорится о трех причинах развития психических заболеваний, две из которых носят духовный характер. Это важно. Мы говорим о причине зависимых состояний - это греховная страсть, и нужны личная решимость и помощь Божия. Светская наркология зашла в тупик. Кроме вывода из запоя, снятия абстинентного синдрома (ломки) ничего больше не умели делать, и центры отличались только сервисом оказываемых услуг. Теперь в каждом крупном наркологическом центре, больнице есть домовый храм, часовня, молитвенные комнаты. Духовенство приглашают на конференции, подписаны соглашения с Минздравом, с Наркоконтролем и т.д.

- 18 июня подписано Соглашение о сотрудничестве между Русской Православной Церковью и Министерством здравоохранения Российской Федерации.

Тема «Православие и медицина» имеет большую предысторию. Надо возвращаться к истокам

Тема «Православие и медицина» имеет большую предысторию. По постановлению Стоглавого Собора (1551) «лечцы» были церковными людьми, подвластными епископу. Если углубиться в историю, то увидим и монастырский этап развития медицины, в частности психиатрии, и домовые церкви, и сестер милосердия - и множество других прерванных традиций. Надо возвращаться к истокам.

Здесь мы представляем православных психологов, психотерапевтов, которых хорошо знаем и которых можем всячески рекомендовать. Ситуации бывают разные, методики у психологов также различные, одни принимают за деньги, другие помогают как бесплатные психологи. Но все они работают очно - ни для кого из них психология онлайн не является основным направлением. Поэтому кто лучше поможет именно в Вашей ситуации, заранее сказать нельзя. Читайте, звоните, общайтесь, трудитесь!

В списке лучшие православные психологи Москвы и некоторые из лучших православных психологов других городов.

Психологическая служба «Православный семейный психолог» (Челябинск)
В консультационной работе участвуют православные психологи, нарколог, психиатр, юрист и др. Часть специалистов имеет ученые степени кандидата, доктора наук. Руководитель Психологической службы «Православный семейный психолог» - Киржанова Лариса Васильевна, кандидат психологических наук, активный участник наших проектов онлайн психологии.