Идеологические и эстетические принципы культуры классицизма. Идеологические и эстетические принципы

система взглядов, идей и ценностей, выражающих отношение социальных групп, движений и партий к действительности; существует обычно в форме концепций, доктрин, учений, служащих основой политических действий.

Отличное определение

Неполное определение ↓

ИДЕОЛОГИЯ

от греч. idea - вид, образ, и logos - учение, наука, связь; буквально: наука об идеях, совокупность идей).

Слово появилось в наполеоновской Франции и введено в оборот Д. де Траси. Первоначально он и его единомышленники предполагали создать науку о закономерностях смены идей в обществе и о воздействии на массовое сознание тех или иных идей. Проект «идеологов» был высмеян, так как теоретики позитивизма вроде А. Сен-Симона и О. Конта заявляли, что в эпоху разгара научнотехнической революции не актуальны мифы религий и идеологии, ибо наступает эра научного знания, эра, в которой общество будет управляться в соответствии с научными законами. Не будет конкуренции идеалов, так как в науке нет конкуренции и споров по поводу того, сколько будет дважды два. Единственной идеологией этого неидеологического будущего общества будут идеология прославления великих ученых и прогрессивных деятелей и борьба со средневековым, религиозным, мифологическим и идеологическим мракобесием.

Марксизм унаследовал этот научный пафос и принципиально противопоставлял себя идеологии. Человеческое сознание есть всего лишь нечто производное от человеческого бытия (см. К. Маркс, «Немецкая идеология»), а следовательно, во-первых, никаких идей навязать людям нельзя, так как идеи диктует им их бытие, а во-вторых, наука об идеях бессмысленна, нужна наука о самом бытии, т. е. об экономических основах всех идеологий. Поэтому в СССР идеология тогда называлась не просто коммунизмом, а «научным коммунизмом». И споров по поводу общественного устройства у нас не должно было быть именно потому, что доводы, законы и доказательства науки едины для всех разумных существ. А наука железно и логично утверждала, что на смену капитализму идет социализм. Спорить с доводами разума мог только безумный, а значит его место в психиатрической лечебнице, куда и препровождали диссидентов.

Правда, еще в конце XVIII в. философ И. Кант доказывал, что наука и сознание вообще не столько отражают бытие, сколько накладывают на него свои схемы, а следовательно все утверждения науки не являются набором истин, а представляют лишь набор гипотез.

Потребовалось не менее полутора веков, чтобы религиозное преклонение перед наукой в западном мире сменилось на более-менее адекватную ее оценку.

Получалось, что в СССР неправильно понимали науку, что ее относительные истины сделали абсолютными, что советская наука - есть замаскированная религия, т. е. идеология. Необходимо вернуться к «открытому обществу», где конкурируют научные гипотезы в соответствие, с истинным смыслом науки. Поэтому в высшей степени удивительно то, что в период перестройки ее вдохновители и прорабы заявляли об отказе от идеологий.

Подобно марксистам столетней давности они были уверены, что нашли абсолютную истину. Просто теперь абсолютная истина коммунизма в их головах оказалась заменена абсолютной истиной демократии. Им не надо было никакой конкуренции идеалов, идеологий и гипотез, все уже известно: есть, оказывается, «столбовой путь цивилизации».

Поразительно, что либералы сами говорили об идее «открытого общества» и при этом не понимали, что эта идея предполагает, что никаких «столбовых дорог цивилизации» не существует. Нет и не может быть никаких «законов истории», как нет и не может быть «идеальных обществ» ни в Европе, ни в США, ни в Китае, называй их хоть «демократией», хоть «коммунизмом». И то, и другое - лишь гипотезы, принципиально опровергаемые. Есть только открытая и свободная конкуренция мировоззрений.

В XX в. А. Грамши писал, что современная власть держится не столько на насилии, сколько на согласии, а согласие есть продукт принятия определенной идеологии. Крупнейший теоретик власти XX в. М. Фуко посвятил всю жизнь борьбе с нелепым и вредным представлением о власти как о чем-то негативном, представлением, что власть - это насилие. Власть властвует именно потому, что предлагает новый проект мира, предлагает нечто новое и позитивное.

1) Идеология как совокупность некоторых (чаще политических, но не всегда) идей, представлений, убеждений, концентрированных вокруг неких базовых ценностей (гуманизм, либерализм, фашизм, социализм, пацифизм, католицизм, постмодернизм и т.д.) и распространяемых в обществе их сторонниками (с большей или меньшей долей агрессивности в зависимости от социального статуса носителей этих идей). Данная трактовка восходит к пониманию идеологии у де Траси ("Элементы идеологии", 1801-1815); здесь идеология может быть прогрессивной, революционной, реакционной, оппозиционной и любой другой. Критический пафос выступлений первых идеологов стал предметом жестких оценок со стороны Наполеона, назвавшего их "ветрогонами и идеологами, которые всегда боролись против существующих авторитетов". Особо примечательной является такая отповедь Наполеона: "Ваши идеологи разрушают все иллюзии, а время иллюзий, как для отдельных людей, так и для народов, - время счастья". Здесь термин иллюзия используется в переносном значении - как нечто несбыточное, мечта. Но его основное значение - обман чувств, нечто кажущееся (идеолог - фокусник-иллюзионист, маскирующий себя за "своего"?). Но и сам Наполеон раскрыт здесь как подлинный идеолог. Позднее (в 1895, "Психология толпы") Г. Лебон также заметил: "Нет ничего более разрушительного, чем прах умерших богов".

2) Идеология как любые социально детерминированные идеи и убеждения, вырабатываемые различными социальными группами (но не только классами) и процессами (например, конкуренцией). Основной "фигурант" - К. Маннгейм и его социология знания. В. Парето полагал, что природа идеологизации кроется в необходимости оправдания социального поведения путем создания псевдологических теорий или "дериваций" (религиозных учений, этических и политических доктрин и т.п.), которые затушевывают истинную сущность религии, морали, политики. Деривации ("производные", вторичные от чувств образования) - это: (1) утверждения, преподносимые как абсолютные истины, либо (2) некомпетентные суждения, оправдываемые ссылкой на авторитет, либо (3) апелляция к общепринятым принципам и чувствам, либо (4) чисто словесные доводы, "вербальные доказательства", не имеющие никакого объективного эквивалента. Примечательно мнение В. Парето о том, что фальшивые словесные образования, деривации, идеологии, религии едва ли поддаются точному научному анализу. Вместе с тем, В. Парето нисколько не принижал их социальной роли, считал, что идеологии обладают большой мобилизующей силой. Позднее артикулируется и трактовка идеологии как универсального свойства всего "смыслосодержащего", а также приписывание идеологичности любой концепции, которая содержит некий идеал, противопоставленный наличной социальной реальности, и потому такая концепция оказывается, по определению, утопичной и эсхатологичной.

3) Признаваемая за марксистскую (не без оснований) традиция понимания идеологии как искаженного классовым интересом насаждаемого сознания ("ложного сознания" - см. одно из писем Ф. Энгельса, т.39, с.83). В этом контексте идеология противопоставляется научному знанию как истинному, объективному.

У самого-то Маркса применительно к идеологическому сознанию используется эпитет иллюзорное (превращенное), а не ложное, что, конечно же, не одно и то же, хотя и близко по значению.

У Маркса можно выделить два аспекта анализа идеологии:

а) Объективные основания и реальные предпосылки идеологии (идеологизации). Для большинства текстов Маркса термин "идеология" соседствует с термином "иллюзия", который, в свою очередь, имеет своим контрагентом понятие "реальность", причем в определенном отношении - реальность, порождающая иллюзию о себе самой. Или, иначе - реальность, включающая в себя ею же порожденную иллюзию о самой себе. Или - идеология есть иллюзорное представление о реальности, вызванное данной реальностью и включенное в нее. Нередко Маркс уточняет это общее представление словами о "перевернутом", "поставленном с ног на голову" сознании.

Фейербаховский подход к критике религиозного сознания Маркс распространил на философию, право, политику, экономическую науку, мораль и обыденное сознание. Как и в религии, здесь люди также могут быть захвачены идеологическими иллюзиями, порожденными социальным бытием. При этом для марксового подхода к проблеме идеологии наиболее существенно то, что единство бытия с соответствующим иллюзорным сознанием понимается как всеобщее и неразрывное. Пра-форма или пра-феномен идеологии - не обман, не надувательство масс, а самообман, самоиллюзия реальности о себе самой: "Представления, которые создают себе эти индивиды, суть представления либо об их отношении к природе, либо об их отношениях между собой, либо об их собственной телесной организации... Если сознательное выражение действительных отношений этих индивидов иллюзорно, если они в своих представлениях ставят свою действительность на голову, то это опять-таки следствие ограниченности способа их материальной деятельности и их, вытекающих отсюда, ограниченных общественных отношений" (т.3, c. 24). И далее: "Если во всей идеологии люди и их отношения оказываются поставленными на голову, словно в камер-обскуре, то и это явление точно также проистекает из исторического процесса их жизни, подобно тому, как обратное изображение предметов на сетчатке глаза проистекает из непосредственно физического процесса их жизни". Итак, идеология - это иллюзия "эпохи о самой себе" (там же, с.25).

б) Отличие идеологии от не-идеологии.

Итак, основное различие между идеологией и не-идеологией есть различие между иллюзорным отражением действительности и ее реальным отражением.

За реальное отражение действительности, в конечном счете, ответственна наука. Противоположение идеологии и науки - это фиксация внешних границ идеологии.

Вопрос о внутренних границах идеологии можно трансформировать в вопрос о возможности объективного социального знания, положительный ответ на который дает традиция социологизма - от Дюркгейма до всевозможных версий структурно-функционального анализа и системного подхода в целом. Не-идеологичность внутри идеологии достигается и своеобразной принципиально внедоктринальной формально-логической критически-рефлексивной (полемически-внесистемной) познавательной установкой. Сюда же следует добавить и отказ от задачи "наведения мостов" между сущим и должным: говори, что "есть", но не говори, как "должно быть".

У М. Фуко все знание изначально идеологично, а точный перевод известного афоризма Ф. Бэкона звучит так: "Знание есть власть". Г. Маркузе отмечает, что в современную эпоху господствующей технологической рациональности развитая индустриальная культура становится идеологичнее, чем ее предшественница: "Производственная сфера, - пишет он, - товары и услуги, которые она производит, "предлагают" (или внедряют) социальную систему как целое... Товары поглощают людей и манипулируют ими; они воспроизводят ложное сознание, которое невосприимчиво к собственной лжи".

Очевидно, что в самой общественной практике идеологии могут нести в себе признаки всех трех (или больше?) разновидностей.

При этом идеология рассматривается как продукт интеллектуального труда идеологов-профессионалов, отличный от феноменов массового сознания. И в этом смысле идеология противопоставляется общественной психологии.

(А.А. Поскряков. Фрагмент доклада на Методологическом семинаре кафедры социологии МИФИ)

Отличное определение

Неполное определение ↓

Современная политическая идеология как система представляет собой сложную многослойную структуру, в которой в зависимости от степени близости идеологических установок к повседневной жизни и их практического применения обычно выделяют три уровня функционирования, обеспечивающие ее воздействие на общество и превращение в ориентационно-мотивационную модель политического поведения.

I. Концептуальный уровень . На этом уровне формулируются основные положения, раскрывающие ценности, идеалы и установки определенного социального субъекта, обосновываются принципы общественно-политической жизни. Наличие такого процесса свидетельствует о способности определенной группы создать систематизированную, логически стройную картину общественной действительности. Научные данные здесь могут интерпретироваться в соответствии с идеологическими установками. Разработчики доктринальных положений на данном уровне (философы, ученые и т. д.) далеко не всегда сознательно стремятся навязывать свои идеи другим людям, а сформулированные учения по тем или иным причинам могут отразиться в массовом сознании в искаженном виде.

II. Программно-политический уровень. На этом уровне социально-философские и политические концепции формулируются в виде программ политических партий, конкретных лозунгов и требований политических сил, формируя, таким образом, основу для принятия управленческих решений и стимулирования политической активности. Идеология в этой связи снабжается политической пропагандой, и становится инструментом ведения политической борьбы, предполагающей нейтрализацию оппонентов.

III. Актуализированный уровень. Этот уровень характеризует степень освоения гражданами целей и принципов определенной идеологии, меру их воплощения в практической деятельности и поступках. На этом уровне проявляется эффективность пропаганды, которая приводит к различным формам политического участия и политической поддержки пропагандирующих свою идеологию сил. На данном уровне формируется идеологическое пространство с такими элементами, как идеологические требования, идеологическая цензура, идеологическая борьба.

Структуру идеологии образует взаимосвязь чувственно-эмоциональных и рациональных компонентов. Основными элементами идеологии являются убеждения, ценности, нормы и принципы.

Идеологические убеждения – это представления людей об обществе и путях его развития, в которые люди верят. Через убеждения происходит переход от знания к практической деятельности, и формируются мотивы участия в жизни общества.

Ценности – это значимые для людей явления или предметы (материальные блага, духовные и нравственные качества, идеи и др.), в существовании которых люди заинтересованы. Ценности выступают как ориентиры в деятельности человека, как своеобразные сверхзадачи, которые определяют ближайшие цели и пути их достижения. Так, например, ценность личности обусловливает цель построения демократического социального правового государства, способствующего ее полноценному существованию и гармоничному развитию.

Принципы – это практически значимые идеи, определяющие нормы поведения и деятельности (например, принципы гуманизма).

Нормы – это общепризнанные правила поведения и деятельности, существующие в виде запретов, дозволений и обязательств (например, правовые и моральные нормы).

К основным функциям идеологии относятся следующие.

ü Мировоззренческая функция связана с тем, что идеология создает определенную модель существующего общественного устройства, положения человека в обществе, по-своему объясняет социальный мир и дает человеку возможность ориентироваться в мире политики, как своего рода схема или карта.

ü Спекулятивная функция – конструирование возможного общественного строя и программы достижения этого будущего. Это выражается в создании общественно-политических программ, содержащих цели, задачи, методы и средства их достижения;

ü Оценочная функция состоит в предоставлении оснований для оценки социальной действительности с позиции интересов носителя данной идеологии. Одно и то же социальное явление разными субъектами воспринимается неодинаково и оценивается различным образом;

ü Социально-преобразовательная функция заключается в ориентировании масс на преобразование общества в соответствии с теми целями и идеалами, которые провозглашены субъектами данной идеологии;

ü Коммуникативная функция заключается в опосредовании общения, передачи социального опыта, связи поколений;

ü Воспитательная функция заключается в целенаправленном формировании особого типа личности, соответствующего ценностям определенной идеологии;

ü Нормативная функция задает социальному субъекту систему образцов (правил) социального поведения и деятельности;

ü Интегрирующая функция заключается в объединении людей посредством обоснования единства их интересов, укреплении целостности политического сообщества;

ü Мобилизующая функция заключается в организации деятельности определенного слоя, класса или иной социальной общности для реализации своих идеалов, целей.

1.4. Идеология и мировоззрение. Идеологию очень часто отождествляют с мировоззрением. Основанием такого отождествления является, видимо, сходство их функций – и идеология и мировоззрение служат средством ориентации человека в мире и формирования взгляда человека на мир и на его место в нем. Однако такое основание для отождествления этих понятий является недостаточным. Идеология и мировоззрение – это два качественно разные явления человеческой жизни. Прежде всего, принципиальное их отличие в том, что они различны по охвату реальности. Мировоззрение – это система взглядов, охватывающая весь мир в целом и все его явления, определяющая осмысленное поведение человека и стремящаяся объяснить взаимосвязь и взаимодействие всех фактов окружающей действительности. Таким образом, мировоззрение представляет собой целостный взгляд на бытие, который включает следующие главнейшие характеристики: понимание самого бытия, понимание смысла жизни человека, систему ценностей, нравственные принципы. Идеология в отличие от направленного на восприятие мира в целом мировоззрения связана, в первую очередь, с социальным бытием человека и выражает видение социальными группами своего места в той или иной системе общественных отношений, в определенной стране, в мировом сообществе, в конкретной исторической ситуации. Идеология, таким образом, по сравнению с мировоззрением, является более узким понятием, как по охвату реальности, так и по своему содержанию. Наконец, идеология принципиально отличается от мировоззрения тем, что всегда носит корпоративный характер, то есть принадлежит определенной социальной группе или слою, государству или объединению нескольких государств. По своему существу одна идеология не может быть пригодной для всех членов общества и социальных групп населения, если это идеология класса, для всех стран, если речь идет о национально-государственной идеологии. Первичность мировоззрения как основы идеологии заключается в том, что именно от того какое мировоззрение имеет человек, зависит идеология, которой он руководствуется в своей общественной деятельности. Мировоззрение носит общечеловеческий характер в том смысле, что не зависит от социальной общности, национальности или государственной принадлежности: оно может быть, например, материалистическим или идеалистическим, атеистическим или религиозным, но не может быть, буржуазным или пролетарским, английским или китайским. Так, среди идеологов, готовивших буржуазную революцию во Франции, можно встретить представителей самых разных мировоззренческих ориентаций, а среди российских социал-демократов начала XX в., претендовавших на роль выразителей пролетарской идеологии, были не только материалисты и атеисты, хотя В. Ленин считал, что пролетариату как классу должно быть присуще исключительно материалистическое и атеистическое мировоззрение. На этом примере видно, что социальные общности при построении своих идеологических систем пытаются опереться на тот или иной тип мировоззрения, адаптировать его применительно к своим потребностям и интересам. Поэтому мировоззрение и идеология иногда ошибочно воспринимаются как фактически тождественные понятия.

1.5 Идеология и политика . Идеология и политика тесно связаны друг с другом. Они имеют ряд общих черт и функций: обе они представляют собой явления общественного сознания и мобилизуют людей на реализацию поставленных целей, и та и другая направлены на обеспечение интеграции общества, политика достигает этой цели через социальные проекты, а идеология - через общественные идеалы, которые могут использоваться для легитимации и оправдания власти. Кроме того, идеологические доктрины позволяют разрабатывать подходы к определению текущих и перспективных целей политики и поиску оптимальных путей развития общества. Теоретические концепции воздействуют на политические решения, а практические оценки событий и явлений общественной жизни влияют на содержание идеологических концепций. Обычно, в основе кризиса политических общественных систем лежит, в конечном счете, идеологический кризис, а любое общественное возрождение начинается с очищения и обновления общественных идеалов и утверждения новой или переосмысления старой системы ценностей. В этой связи идеология рассматривается властью как способ социализации людей, т. е. усвоения каждым человеком определенных политических норм, ценностей и образцов. Такая тесная взаимосвязь политики и идеологии приводит к существованию и функционированию политической идеологии, которая обосновывает притязания определенной социальной группы на власть или ее применение. Одни политические идеологии направлены на стабилизацию, сохранение и укрепление сложившегося политического порядка; другие - выражают стремление к переменам в общественно-политической жизни, к смене властных элит и к политической модернизации.

Тем не менее, несмотря на теснейшее взаимодействие политики и идеологии, они не должны подменять друг друга, поскольку такая подмена приводит к нежелательным крайностям в их взаимоотношении.

Первая крайность – это чрезмерное идеологическое влияние на политику, или идеологизация политики . Такая крайность превращает политику в служанку или инструмент идеологии, догматизирует идеологические постулаты при принятии политических решений, не сообразуясь с реальной ситуацией. Монополия одной идеологии негативно сказывается на политике, на самой идеологии и в целом на состоянии всего общества, о чем свидетельствует опыт СССР.

Вторая недопустимая крайность – чрезмерное влияние политики на идеологию, или политизация идеологии , когда идеология испытывает на себе диктат политики господствующей элиты и ставится на службу монопольной власти. Опасным последствием политизации идеологии является преобладание узкогрупповых идей и ценностей над социально-нравственными принципами, признаваемыми всем обществом. Например, так называемая «шоковая терапия» и приватизация государственной собственности в России, проведенные в эпоху Б. Ельцина, были направлены не столько на легализацию принципа неприкосновенности частной собственности, сколько способствовали созданию и укреплению олигархической системы управления экономикой и политикой государства в интересах определенных групп состоятельных людей.

Исключение всякой монополии, идеологии или власти и их равноправное положение по отношению друг к другу является оптимальным вариантом взаимоотношений идеологии и политики.

1.6 Идеология и пропаганда. Идеология также тесно связана с таким важным явлением как пропаганда. Пропаганда каких-либо идей или взглядов базируется на основе определенной идеологии, однако идеологию и пропаганду нельзя отождествлять. Если идеология представляет собой совокупность идей, то пропаганда – это способ, система и характер распространения политических, философских, религиозных и других взглядов и идей с целью воздействия на сознание людей и изменения их поведения в желательном для пропагандиста направлении. Пропагандистское сообщение адресуется не столько к разуму, сколько к эмоциям людей. Термин пропаганда (лат. propaganda – подлежащее распространению ) вошел в политическую лексику, когда в 1622 г. Римский Папа Григорий XV основал в Риме миссионерское учреждение – «Конгрегация (объединение монашеских орденов) распространения веры», предназначенное для проповеди христианства среди язычников и уничтожения ересей. Реально значимым явлением социальной жизни пропаганда становится в XX в., тогда она начинает подразделяться на религиозную, политическую, социальную и коммерческую. Современные средства массовой коммуникации (газеты, радио, телевидение, Интернет) открыли большие возможности для распространения пропагандистского влияния. При этом можно также говорить об открытой пропаганде, когда источник используемой ею информации известен всем, и тайной, когда настоящий источник законспирирован. Тайная пропаганда обычно используется для ведения психологической войны и деморализации противника. Поскольку в пропаганде используются зачастую не совсем достоверные сведения, допускается приукрашивание действительности или наоборот сгущение темных красок, то порой у людей наблюдается определенное недоверие к самому этому термину. Но любая власть, как и любая оппозиция не могут обходиться без пропагандистских методов воздействия с целью популяризации своей идеологии и распространения призыва следовать ее принципам и установкам.

Вопросы и задания для самоконтроля

1. Какой смысл вкладывал в понятие идеологии Антуан Дестют де Траси? Как понимали идеологию классики марксизма и В. Ленин? Что вкладывается в понятие «идеология» в настоящее время?

2. В чем смысл концепции деидеологизации и реидеологизации?

3. Опишите структуру идеологии, укажите уровни функционирования политической идеологии и ее функции.

4. Раскройте соотношение понятий «идеология» и «мировоззрение», «идеология» и «политика», «идеология» и «пропаганда».

Идеология - это логически связанная система идей и ценностей, которые непосредственно управляют деятельностью. Идеология отвечает на вопрос: “Для чего мы существуем?” Первоначально это понятие возникло в некоммерческой деятельности, но впоследствии постепенно стало использоваться и в предпринимательстве - по мере того как процесс непрерывного уточнения концептуальной основы показал свою полезность и иногда даже необходимость для развития.

Основной аргумент в пользу проведения дискуссий по идеологии состоит в том, что идеология - предпосылка существования организации. Организация, лишенная идеологии, сначала теряет опору, а затем рынок.

Необходимость поиска смысла существования убедительно показана Виктором Франклом в книге “Стремление к смыслу” (на русском языке выходила работа В. Франкла “Человек в поисках смысла”. М.: Прогресс, 1990. - Прим. ред.). Труд - самая продолжительная взаимосвязанная деятельность, которой мы себя посвящаем, поэтому правомерен поиск смысла в нем. Обычно этим занимаются руководители, поскольку они “отвечают” за смысл. Однако часто они пренебрегают разъяснением смысла деятельности сотрудникам организации. Поэтому последние часто оказываются в своеобразном вакууме и иногда нуждаются в психотерапии.

Некоторые лидеры обладают большими способностями к развитию и пониманию смысла деятельности своих организаций. В статье в “Гарвард бизнес ревью” (ноябрь - декабрь 1965 г.) Гарри Шраге описал подобных лидеров предприятий. Они зачастую занимались ранее наукой и отличались высокими умственными способностями. Нацеленность на высокую эффективность способствует пониманию запросов потребителей, что ведет к росту прибылей либо убытков по результатам деятельности. Сильное стремление к власти отвлекает от восприятия запросов потребителей. При этом сокращаются прибыли либо убытки.

Осознание возможности сбоев в сложных ситуациях (само- осознание) связано со способностью поставить себя на место потребителя. Самоосознание тесно связано со способностью зарабатывать прибыль. Чем выше уровень самоосознания, тем выше рентабельность.

Мотив власти отрицательно влияет на самоосознание. Сильно ориентированные на власть не замечают снижения эффективности работы в тяжелые времена. Урок прост: полное понимание значительно повышает прибыль.

Определение идеологической основы связано с попытками выразить видение (или цели организации) в четкой форме, чтобы люди могли понимать его однозначно.

Идеологические дискуссии могут показаться ненужной роскошью в ситуациях, когда предъявляется высокий спрос на продукцию. Понятие “продукция” используется здесь и в дальнейшем как собирательное обобщенное понятие для товаров, услуг и других благ, поступающих потребителям данной организации, т.е. покупателям, клиентам, членам и т.п.

Не было необходимости обращать особое внимание на основные структуры потребностей, которые обусловили высокий спрос на услуги информационно-консалтинговых фирм, появившихся в 70-х - начале 80-х годов. Основной проблемой было удовлетворение растущего спроса.

На начальной фазе развития кооперации было просто определить систему мотиваций (глубинных причин, ведущих к определенным действиям), приведших к ее возникновению и росту. В той ситуации дискуссии об идеологии выглядели бы излишней роскошью.

Возникновение и рост профсоюзного движения легко объяснить исходя из очевидных структур потребностей. Польза от профсоюзов была очевидной, спрос высоким, а идеологические дебаты вряд ли требовались.

Недооценка значения идеологической основы обычно проявляется у лиц, ориентированных прежде всего на власть. Согласно исследованиям Гарри Шраге, мотив власти действует как дурман. Ориентированные на власть люди более заинтересованы в организации как основе собственного благополучия, а не в удовлетворении потребностей потребителей. Они предпочитают расширять размер организации, а не улучшать качество. Это ведет к излишней бюрократизации - “слоновой болезни”, чрезмерной вертикальной или горизонтальной интеграции либо к диверсификации, не согласующейся со структурой потребностей рынка.

В мире бизнеса часто проявляется незаинтересованность в идеологической основе среди ориентированных на финансовые результаты управляющих портфелями, рассматривающих предпринимательскую деятельность как рыночный товар. Но и в подобных случаях четко проявляется идеология, в которой превалируют амбиции удовлетворения собственных потребностей в виде процентов с капитала или его прироста. Многие собственники портфелей все же понимают значение идеологии для обеспечения долгосрочной рентабельности входящих в портфель предпринимательских единиц.

Интерес к идеологическому элементу зависит от глубины, широты и направления видения.

То же относится и к политической деятельности. Некоторые политические партии оценивают свой успех исходя из результатов очередных выборов. Роль идеологии принижается по сравнению с выборами и принятием сиюминутных популистских лозунгов.

Хороший пример перемен в идеологии дает правящая социал-демократическая партия Швеции. С идеологической точки зрения она сейчас выступает скорее за выравнивание экономического жизненного уровня различных групп общества, а не за представление интересов сокращающегося рабочего класса. Это движение стоит перед дилеммой, которую осознают его наиболее вдумчивые члены. (Под дилеммой понимается выбор между двумя взаимоисключающими альтернативами.) Многие социал- демократы осознают, что далеко заходящее перераспределение богатства тормозит сам процесс его создания. В результате чрезмерного выравнивания доходов и собственности снижается способность общества производить доходы и собственность. Когда распределение богатства становится важнее его создания, про- цссс распределения может быть эффективным, но постепенно объем того, что можно распределять, уменьшается. Осознание:>того факта ведет к радикальному изменению политического курса и ориентации на создание богатства.

Аналогичное положение сложилось в настоящее время в странах Восточной Европы, Африки и Азии с плановыми экономиками. Их отличает то, что они потерпели провал как в распределении богатства, так и в его создании. Различия в доходах и собственности в этих странах намного больше, чем в Швеции и других государствах, где имеется сильная социал-демократия. Коммунистическим странам не удалось также придать экономикам динамичность. В результате страны Востока переживают идеологический коллапс Жесткость системы и то обстоятельство, что лидеры традиционно опираются на подавление, привели к сдерживанию или даже устранению сил, постоянно выступающих за перемены.

Обратимся еще раз к кооперации, которая первоначально создавалась в целях удешевления продовольствия для рабочих. Когда это утратило актуальность (по крайней мере, в Западной Европе), кооперация создала собственную автономную бюрократию с ограничением контактов с ее членами и у нее возникли сложности. В этом она виновата сама Ведь фактически она уже решила ту проблему, которая перед ней стояла Работники организации выработали собственное понимание личного и профессионального соответствия, борясь за реализацию идеалов движения. Если основа их существования вдруг исчезнет, то эта угроза мобилизует их на оборону. Они психологически не желают решать этот вопрос с точки зрения логики до тех пор, пока не найдут альтернативную основу для своего самовыражения. Опытные лидеры и специалисты видят смысл своей деятельности в сохранении профессии. Их не волнует угроза существованию их временного места деятельности. Менее надежно положение лидеров и специалистов, выросших в рамках одной системы и потому не уверенных в существовании альтернативы.

Приведенные примеры показывают значение идеологической дискуссии с точки зрения различных видов деятельности. Кардинальная проблема состоит в представлении, что идеологические дебаты не нужны в периоды высокого спроса Такие периоды обычно привлекают людей с ориентацией на власть. Эта личностная ориентация очень неэффективна, когда потребность в идеологии достигает наивысшего уровня. Восприимчивость к структуре потребностей потребителей не характерна для того типа людей, которые вовлечены в деятельность в условиях очень высокого спроса Михаил Горбачев представляет собой исключение. Он феномен в том смысле, что выжил, будучи сторонником перемен, в репрессивной и ориентированной на власть системе. Его можно назвать “политическим мутантом”, который может возникнуть даже в рамках относительно всеохватывающей идеологической системы (в данном случае - диалектического материализма). Люди сидят и разговаривают друг с другом, пытаясь толковать свое кредо, когда неожиданно возникает комбинация идей как логическое следствие принципов диалектического материализма, противоречащая традиционным методам производства Если эта комбинация возникает у человека, обладающего способностью целостного видения, то прокладывается путь чему-то новому. Тогда выбор Горбачева в лидеры Советского Союза произошел либо по ошибке ближайшего окружения, что маловероятно, либо по причине понимания ближайшим окружением значения радикального обновления.

Специфика культуры постиндустриального общества

Термин «постиндустриальное общество» был введен Д. Беллом в его технократической утопии «Приход постиндустриаль­ного общества. Авантюра в социальном предсказании» (1973). В концепциях постиндустриального общества выделяются два ва­рианта.

♦ Европейский, радикальный вариант развития постиндус­триального общества (А. Турен, Ж. Фурастье) отличается высо­кой теоретичностью, интересом к социокультурной проблемати­ке. Турен рассматривает постиндустриальное общество как оп­ределяемое не столько экономическими, сколько социокультур­ными факторами - субъект-субъектной коммуникацией, освобожденностью от идеологической интерпретации социальных дей­ствий.

♦ Американский, либеральный вариант постиндустриализ­ма (Д.К. Гэлбрейт, К. Боулдинг, Г. Кан, Э. Тоффлер, 3. Бжезинс-кий) отличается преобладанием прикладных исследований и со­зданием моделей развития таких социально-политических струк­тур, как власть, война, институты управления, семья, массо­вые коммуникации (Гудзоновский институт долгосрочного соци­ального прогнозирования).

Д. Белл выделил основные черты постиндустриального об­щества:

В экономическом секторе: переход от производства това­ров к расширению сферы услуг.

2. В структуре занятости: доминирование профессионально­го и технического класса.

3. Осевой принцип общества: центральное место теорети­ческих знаний как источника нововведений и формулирования политики.

Будущая ориентация: особая роль технологии и техноло­гических оценок.

5. Принятие решений: создание новой «интеллектуальной технологии».

6. Особенности культуры: культура («сфера ощущений, эмо­ций и нравственности, а также интеллекта, стремящегося упо­рядочить эти чувства ») приобретает все более автономный характер, инициируя перемены опосредованно связанные с эконо­мическими и социальными процессами. Дальнейшая автономиза-ция культуры может привести к утрате чувства реальности, на­рушению социальных ориентиров, к утрате чувства сопричаст­ности с себе подобными.

В 1925 г. генеральная линия советской культурной политики обретает свои четкие формы и ее конечная цель представляется в резолюции ЦК РКЩб) «О политике партии в области ху­дожественной литературы» как стремление создавать ис-

кусство, «понятное и близкое миллионам трудящихся», и выра­батывать при этом «форму, понятную миллионам». О том, на­сколько прочной явилась данная установка, свидетельствует высказывание А. Жданова в 1948 г. о том, что произведение тем гениальнее, чем оно доступнее для широких масс наро­да, а в искусстве непонятном народ не нуждается.

В 1932 г. на I Съезде писателей была принята эстетичес­кая доктрина, новый художественный метод, который получил наименование «социалистический реализм» (термин был пред­ложен А.М.Горьким, но долгое время приписывался И. Сталину). Теперь требования к искусству законодательно сводятся к та­ким качествам, как:

♦ идейность, активность (на этом основании отвергают­ся все варианты социально-опосредованного искусства),

♦ реалистичность, где отражение действительности мо­жет реализовать философский тезис о ее познаваемости,

♦ народность, однако, понятая в данное время как обще­доступность.

Социалистический реализм, являвшийся эстетическим вы­ражением социалистически осознанной концепции мира и чело­века и отображавший жизнь в свете социалистических идеалов, не был, однако, антихудожественным, сугубо идеологическим направлением. Этот метод наследовал плодотворные эстетичес­кие традиции мирового искусства, его принципы легли в основу произведений М.А. Шолохова, В.И. Мухиной, С.С. Прокофьева, СМ. Эйзенштейна, И. Дунаевского.

Главной концепцией искусства соцреализма становится по­зитивный, оптимистичный настрой, ориентация на со­зидание, утверждение ценностей советского строя, где оптимизм произведения объясняется главенством сверхличной цели, обусловленной исторической неизбежностью торжества государственной идеологии и морали. Это искусство про­никнуто предощущением глобальных перемен, в которых при­нимает участие каждый человек, оно формирует нового героя, человека великой эпохи, и эта галерея новых образов - инжене­ров, студентов, рабочих - строителей Братска, Турксиба, Маг­нитогорска - запечатлевается на полотнах художников соцреа­лизма: Ряжского («Председательницам, «Колхозница-брига­дир», «Чувашка-учительница», «Делегатка»), Иогансона {«Рабфак идет»), Бродского («Ударник Днепростроя»).

В области формы наблюдается возврат к традиционным фор­мам и жанрам, в иерархии которых верхние позиции принадле­жат презентативным: парадному портрету (И. Бродский. «Фрунзе на маневрах», Герасимов. «Портрет Сталина», «Портрет Молотова»), историческому полотну (И. Брод­ский. «Ленин на проводах Красной Армии на польский фронт 5 мая 1920 года», «Расстрел 26 бакинских комисса­ров»), жанровой картине (Осмеркин. «Красная гвардия в Зимнем дворце», Серов. «Зимний взята», «Ходоки у Лени­на»), опере и оратории, монументальной скульптуре, в архитектуре утверждается официально-парадный стиль «ампир», с массивными, подчеркнуто монументальными фор­мами и богатым декором, опорой на художественное наследие древнегреческой архаики и императорского Рима.

К сожалению, искусство, которое не опиралось на класси­ческие формы, но тяготело к современным, модернистским тен­денциям, подвергалось беспощадной критике. Так, в 30-е гг. по­являются два произведения, позже вошедшие в мировую прак­тику как классические: «Катерина Измайлова» Шостакови­ча, представляющая новаторское направление, имеющее своей целью реформу основ оперного жанра, и «Семен Котко» Про­кофьева. Но судьба музыкального театра Шостаковича была дра­матической. В печально известных статьях «Сумбур вместо музыки» и «Балетная фальшь» была выражена официальная позиция к новаторскому и в то же время классическому искус­ству корифеев русской послереволюционной музыки: взамен «Ка­терины Измайловой» была поставлена опера «В бурю» Т. Хренни­кова, которая представляла собой упрощенное произведение, ос­нованное на песенных жанрах.

Весьма примечательно, что именно вопросы формы стано­вятся темой многочисленных дискуссий 1930-1940-х гг., выходя за рамки области творчества и приобретая идеологическую на­правленность. Это и общезначимая дискуссия, развернутая ста­тьями О. Бескипа «О формализме», «О незаинтересованности эстетического суждения», это и диспуты вокруг метода соцре­ализма на Первом съезде советских писателей в 1934 г., и ста­тьи, их продолжающие («Сумбур вместо музыки», «Балетная фальшь», «О художниках-пачкунах», «Какофония в архи­тектуре»), и, наконец, работа общемосковского собрания пи­сателей по вопросам формализма и натурализма в литературе (1936, март). Здесь осуществляется последовательное наступле­ние на искусство, называемое формалистическим. Последстви­ем этой кампании стало осознанное «вымывание» из пласта со­ветского искусства тех имен и произведений, которые не отве­чали требованиям идейности и партийности: М. Булгакова, А. Платонова, А. Бека, А. Рыбакова, И. Бабеля, И. Дешевова, Е. Замятина, А. Мосолова и многих других.

Таким образом, развитие культуры 30-х гг. стимулирова­лось главным образом мотивами внехудожественного характера. Социальная система создавала благоприятные условия для раз­вития тех художественных форм, которые сложились в более ранние периоды развития искусства. Великая эпоха должна была найти свое отражение в величественных творениях. Между тем необходимо акцентировать следующее: искусство 30-х гг. оказа­лось гораздо богаче, чем наличествовавшая в нем негативная тенденция. В эти годы творили С. Прокофьев и Д. Шостако­вич, С. Эйзенштейн и С. Довженко, К.С. Станиславский и Вс. Мейерхольд - деятели русской культуры, снискавшие ей мировую славу. Сама жизнь нуждалась в искусстве художествен­ной правды, и она стимулировала появление не только конъюн­ктурной художественной продукции, но и произведений искус­ства мирового масштаба.

№49 Культура тоталитарного общества (50-80-е гг.)

В послевоенный период основной задачей Советской России было восстановление и наращивание культурного потенциала. Развивается система народного образования: вводится всеобщее обязательное семилетнее образование, открываются новые вузы и университеты (вместе с восстановленными 300 вузами их коли­чество доходит до 412). Выдающихся достижений добивается советская наука, где складываются научные школы, имеющие мировое значение. 1957 г. отмечен первым в мире запуском спут­ника, открывшего эру освоения космоса, спуском на воду первого в мире атомного ледокола «Ленин». 12 апреля 1961 г. впер­вые в истории человечества был осуществлен полет человека в космос, им стал Ю. Гагарин.

Между тем безусловные успехи Советского государства были отчасти обусловлены и особенностями системы политического господства - системы тпогпалитаризма (от лат. totus - весь, целый, совокупный).

Анализируя природу тоталитаризма, Ю.Н. Давыдов опреде­ляет его как систему насильственного политического господ­ства, характеризующуюся полным подчинением общества, его экономической, социальной, идеологической, духовной и даже бытовой жизни власти господствующей элиты, организованной в целостный военно-бюрократический аппарат и возглавляемой ли­дером.

Основной социальной силой, на которую опирается тотали­таризм, является люмпенство города и деревни (люмпен-проле­тариат, люмпенизированный слой крестьянства и люмпен-интел­лигенция), отличающееся социальной аморфностью, дезориен-тированностью, ненавистью ко всем остальным общественным слоям и группам ввиду наличия у них стабильности жизненного уклада, определенности этических принципов, собственности и тд.

Тоталитаризм не являлся особенностью исключительно со­ветского государственного устройства и был основой политичес­кого устройства Германии, Италии, Испании, Китая 30-50-х гг. Однако для советкого тоталитаризма была характерна особая прочность, структурная закостенелость, неизменность. Среди причин, способствующих стабилизации советского тота­литаризма, А.Д. Сахаров называл:

♦ милитаризм, наличие мощного ракетно-ядерного потен­циала;

♦ «централизованную, военную структуру управления эко­номикой, пропагандой, транспортом, связью, международной торговлей, дипломатией»;

♦ «закрытость» общества, отсутствие гражданских свобод: печати, заграничных поездок, «трудности эмиграции и полную невозможность возвращения обратно»;

♦ «полное отсутствие демократического контроля за дея­тельностью властей, правящей партийно-государственной вер­хушки как в области внутренней политики, экономики, охраны среды, социальных проблем, так и в области внешнеполитичес­кой»;

♦ пропаганду, «представляющую собой одну из форм экс­пансии».

Система тоталитарной идеологии претендует на воплощение истины и блага народа, между тем воплощение этого блага отне­сено в область «светлого будущего». Лозунги, идеологические постулаты, цели тоталитаризма принципиально неверифицируе-мы, непроверяемы, недоказуемы, что придает им характер мифа. Для осуществления этих целей политическая власть монополи­зируется и оказывается в руках одной партии, имеющей одного лидера; «происходит сращение правящей партии с государствен­ным аппаратом»; происходит уничтожение... независимой от го­сударства общественной жизни», что выражается «в запрете всех иных политических партий и весх общественных организа­ций, не подчиненных правящей партии»; «умаляется роль права, закона: власть получает дискреционные (т.е. законом не ог­раниченные и закону не подчиненные) полномочия, государство становится неправовым»; «партийно-государственный аппарат устанавливает монопольный контроль над экономической сфе­рой, утверждая централизованное руководство экономикой»; «все средства информации и само содержание обращаемой в обще­стве информации берутся под строгий контроль аппарата»; «со­хранение и упрочение всей этой системы монополий невозмож­но без насилия».

В области культурной политики в послевоенный период по-прежнему находилась ленинская идея функционирования куль­туры в качестве «служанки политики», инструмента управления и формирования массового сознания. Художественная культура этого времени развивалась в рамках метода «социалистический реализм». Продолжая ориентацию искусства 30-х гг. на тесную связь с социальной реальностью, в 50-60-е гг. появляется огромное количество произведений на случай: очерков, поэм, романов, кантат, ораторий, здравиц, хоров, что с тревогой кон­статирует известный советский теоретик и композитор Г. Хубов на пленуме Союза композиторов: «За последние пять лет, по неполным данным, написано около сотни кантат и ораторий... Многие из них плохи: они сделаны равнодушной рукой, без мас­терства, без вдохновенья, выкроены по установившемуся шаб­лону... Мы уже привыкли слышать шумную «вступительную» дек­ларацию в начале, традиционную «оптимистическую колыбель­ную» в середине и торжественную «заключительную» деклара­цию в конце» 1 .

В литературе, по аналогии, основным жанром становится производственный роман. Остроумное осмеяние литературно-идеологического штампа в произведениях такого толка дается в поэме «За далью - даль» А. Твардовского:

Роман заранее напишут,

Приедут, пылью той подышат,

Потычут палочкой в бетон,

Сверяя с жизнью первый том.

Глядишь, роман, и все в порядке:

Показан метод новой кладки,

Отсталый зам, растущий пред

И в коммунизм идущий дед.

Она и Он - передовые,

Мотор, запущенный впервые,

Парторг, буран, прорыв, аврал,

Министр в цехах и общий бал.-

Трагизм данной ситуации заключался в том, что гуманис­тически ориентированные и имеющие безусловную ценность иде­алы трудового героизма, патриотизма и честности в условиях конкретного эстетического пространства девальвировались и ока­зывались недостаточно привлекательными для дальнейшего рас­пространения и бытования: самой теме начинает придавать­ся значение, превосходящее ее художественное воплощение.

Постоянный и не сокращающийся разрыв между деклари­руемой мечтой-целью и реальностью, между идеальным образом представителя партократической элиты - бессребренника и романтика и действительным привели к обратным результатам, когда идеальный в представлении государства образ не только не вы­зывал стремления к подражанию, но, наоборот, служил этало­ном, изначально не предполагающим последующей дубликации. В такой ситуации большая часть социальных потребностей в рек­реации, компенсации чувств и ощущений, психологической за­щищенности индивида оставалась неудовлетворенной, и данный вакуум по мере возможности заполнялся образцами отечествен­ного массового искусства и массовой культуры Запада.

Это искусство, где идея превалирует над художественнос­тью, а персонажи деперсонифицированы, является адаптаци­онным и отмечено такими особенностями, как тяга к произ­водству некритического сознания, гедонизм, клигиирован-ностъ образов и схематизм ситуаций, направленность на стереотипизацию мышления, стремление к манипуляции массовым сознанием через внедрение идеологических мифов, штампов и стереотипов.

Конечно, названные особенности развития не перечеркива­ют выдающихся достижений в художественной культуре совет­ского времени, и описание данного феномена ни в какой мере не претендует на целостную характеристику художественной культуры этого периода. Подобная антиномия связана с тем, что у искусства есть не только социальная обусловленность, но и своя собственная логика развития. Оно органично по оп­ределению и сопротивляется навязываемым ему искусственным, чуждым его природе идеологическим конструкциям. И в силу присущей ему самоценности, суверенности подлинное искусст­во преодолевало адаптационные барьеры, стремилось, говоря словами Б. Пастернака, дойти до «самой сути» и доходило до нее.

В 60-70-е гг. в искусстве тема борьбы за «светлое буду­щее» получает новую форму. Так, в рамки патриотического по­вествования о героических событиях Великой Отечественной вой­ны органично вписывается одиссея советского разведчика, вве­денного командованием в операцию «Омега». Точно так же мно­госерийные эпопеи о судьбах Отечества «Угрюм-река», «Тени исчезают в полдень» и иные включают элементы мелодрамы, триллера и бытовой комедии, а многочисленные детские ленты о подвигах «неуловимых», о тайне кортика и бронзовой птицы, о зеленом фургоне содержат все атрибуты боевика и детек­тива одновременно.

Эти фильмы пронизаны революционно-романтическим пафо­сом и выстроены по законам массового искусства. Исследуя эту проблему, Н. Зоркая, в частности, отмечает, что образы филь­мов о разведчиках часто имели маскоподобный характер обез­личенных радистки, священника, интеллигента, связного. Точно так же были типизированы персонажи советских эпопей о судьбах народа, где интрига разворачивалась в противостоя­нии сил народных (большевик, рабочий или колхозник, председателъ колхоза, бригадир) и антинародных (кулак, бело­гвардеец, вредитель).

Характерно, что уже в те годы застоя в социалистичес­ком искусстве рождаются мифы, исследователями относимые по преимуществу к западной буржуазной действительности - мифы об «обществе равных возможностей», где распреде­ление благ осуществляется в соответствии с личными затратами труда, а общество оказывается образцом рациональности и спра­ведливости. Характерными образцами подобного жанра являют­ся необычайно популярные в 80-х гг. ленты «Москва слезам не верит» и «Карнавал». Параллельно отметим, что проблема легитимации социального статуса через внедрение мифов о рав­ных возможностях является настолько актуальной, что сегодня редкое периодическое издание для бизнесменов (или о них) об­ходится без биографий наиболее влиятельных предприни­мателей или политиков, ставших в современных условиях свое­образными секуляризованными «житиями святых».

Однако настоящая перестройка сознания - хотя бы в обла­сти искусства - начинается в 70-80-е гг., задолго до провозг­лашения идей перестройки как явления социально-полити­ческого, когда в кинематографе делается ставка на жанровое кино - боевик и мелодраму, а в музыке полностью легализу­ется рок и официально разрешается жанр мюзикла в духе «Иисуса Христос - суперзвезды». Это время всеобщего упое­ния композициями «Pink Floid» и «Uriagh Heep», энтузиазма первых отечественных рок-фестивалей и чуть позже появления фильмов «Пираты XX века», «Экипаж» и т.п. Здесь уже про­изведение искусства превращается из рациональной аллегории социального мифа в его иррациональную аллегорию, а традици­онные архетипы лидера, воина, рабочего и эксплуататора заме­няются более новым, современным и привлекательным - су­пергероя. Привлекательность этого имиджа напрямую зависит от степени его мифологизированности, и, удаленный от дей­ствительности с ее безвестными героями трудового фронта, в которых легко узнать себя и себе подобных, он оставляет более яркое эмоциональное впечатление.

Как представляется, ирреальность сюжетов о супергероях позволяет субъекту реально воспринимать мир и, осуществив свой протест через идентификацию с одним из них в художе­ственном пространстве, в обыденной жизни сохранять способ­ность воспринимать ее без трагизма и надлома и, следуя инстин­кту самосохранения, исключить из арсенала средств восприятия действительности какую бы то ни было оппозиционность.

Неолиберализм, с одной стороны, закрепил выдающееся положение этой идеологии в мире. Либерализм как система политических целей уже воплощен в западных странах. На либеральной основе развились многообразные теории политического участия, демократического элитизма и т.д. И видимо, эти грандиозные исторические изменения, вызванные влиянием либерально-демократических ценностей, позволили ряду зарубежных теоретиков (в частности, Ф. Фукуяме) предположить, что мировое сообщество уверенно движется к «концу истории», т.е. к универсализации государств, воплощающих принципы свободы и равенства граждан и потому способных решить все фундаментальные проблемы человеческого сообщества.

Однако, с другой стороны, в неолиберализме сохранились мно¬гие основополагающие идеи, которые со временем продемонстриро¬вали серьезную ограниченность данной идеологии в изменяющихся условиях. К числу таких положений следует отнести: ориентацию по преимуществу на публичные виды человеческой жизнедеятельности (политическую активность, предприимчивость, свободу от предрассудков и т.п.), традиционное отношение к морали как к частному делу человека и негативное отношение к вере (что сужает отношения индивида и общества, провоцирует нарастание одиночества человека), враждебное отношение к интересам различных общностей (народу, нации, государству, партии и др.) как к «фикциям», определенную изоляцию от природы и других людей, эгоизм потребностей, автономию воли и разума и др. Такого рода идеи и положения не смогли дать ответы на вызовы времени, не позволили точно спрогнозировать ведущие тенденции развития позднеиндустриальных обществ. Более приспособленными для выработки таких ответов на вызовы современности оказались ценности консерватизма.

Консерватизм и неоконсерватизм.

Консерватизм (термин впервые упо­требил Ф. Шатобриан в конце XVIII в.) представляет собой двоя­кое духовное явление. С одной стороны, это психологическая уста­новка, стиль мышления, связанный с доминированием инерции и привычки, определенный жизненный темперамент, система охрани­тельного сознания, предпочитающая прежнюю систему правления (независимо от ее целей и содержания). С другой стороны, консерва­тизм – это и соответствующая модель поведения в политике и жизни вообще, и особая идеологическая позиция со своим философским ос­нованием, содержащим известные ориентиры и принципы полити­ческого участия, отношения к государству, социальному порядку и ассоциирующаяся с определенными политическими действиями, партиями, союзами. Как идеология, консерватизм эволюционировал от защиты крупных феодально-аристократических слоев до защиты класса предпринимателей и ряда основополагающих принципов ли­берализма (частной собственности, невмешательства государства в дела общества и т.д.).

Предпосылкой возникновения этих базовых представлений стали попытки либералов радикально переустроить общество после Вели­кой Французской революции 1789 г. Потрясенные сопровождавшим этот процесс насилием, духовные отцы консерватизма – Ж. де Местор, Л. де Бональд, Э. Бёрк, а впоследствии X. Кортес, Р. Пиль, О. Бисмарк и другие пытались утвердить мысль о противоестествен­ности сознательного преобразования социальных порядков.

Консерваторы исходили из полного приоритета общества над че­ловеком: «люди проходят, как тени, но вечно общее благо» (Берк). По их мнению, свобода человека определяется его обязанностями перед обществом, возможностью приспособиться к его требованиям. Политические же проблемы они рассматривали как религиозные и моральные, а главный вопрос преобразований видели в духовном преображении человека, органически связанном с его способностью поддерживать ценности семьи, церкви и нравственности. Сохране­ние же прошлого в настоящем способно, как они полагали, снять все напряжение и потому должно рассматриваться в качестве мораль­ного долга перед будущими поколениями. Понятно, что такие прин­ципы, как индивидуализм, равенство, атеизм, моральный релятивизм, культ рассудка, представляли для них антиценности, разруша­ющие целостность человеческого сообщества. Таким образом, система воззрений консерваторов базировалась на приоритете преемственно­сти перед инновациями, на признании незыблемости естественным образом сложившегося порядка вещей, предустановленной свыше иерархичности человеческого сообщества, а стало быть, и привиле­гией известных слоев населения, а также соответствующих мораль­ных принципов, лежащих в основе семьи, религии и собственности.

На основе этих фундаментальных подходов сформировались и ок­репли характерные для консервативной идеологии политические ори­ентиры, в частности: отношение к конституции как к проявлению высших принципов, которые воплощают неписаное божественное право и не могут произвольно изменяться человеком; убежденность в необходимости правления закона и обязательности моральных осно­ваний в деятельности независимого суда; понимание гражданского законопослушания как формы индивидуальной свободы и т.д.

В основе политического порядка, по мнению консервативных идеологов, лежит постепенный реформизм, основывающийся на поиске компромисса. Компромисс как единственная гарантия сохране­ния относительного порядка и пусть несовершенной, но все же со­циальной гармонии предопределял баланс, адаптацию, приспособ­ление, подстраивание как нормы консервативной идеологии.

В первой половине 70-х гг. XX в. консерватизм в основном стал выступать в обличье неоконсерватизма. Его наиболее известные пред­ставители И. Кристол, И. Подгорец, Д. Белл, 3. Бжезинский и другие сформировали ряд идей, ставших ответом на экономический кризис того времени, на расширение кейнсианства, массовые молодежные протесты, отразившие определенный кризис западного общества. Дан­ная форма консерватизма удачно приспособила традиционные цен­ности к реалиям позднеиндустриального этапа развития западного общества. Многообразие стилей жизни и усиление всесторонней за­висимости человека от технической среды, ускоренный темп жизни, экологический кризис, нарастание культурного разнообразия и сни­жение авторитета традиционных для Запада ориентации - все это породило серьезный ориентационный кризис в общественном мне­нии, поставило под сомнение многие первичные ценности европей­ской цивилизации.

В этих условияхнеоконсерватизм предложил обществу духовные при­оритеты семьи и религии, социальной стабильности, базирующейся на моральной взаимоответственности гражданина и государства и их взаи­мопомощи, на уважении права и недоверии к чрезмерной демократии, крепком государственном порядке. Сохраняя внешнюю приверженность рыночному хозяйствованию, привилегированности отдельных слоев, неоконсерваторы четко ориентировались на сохранение в обще­стве и гражданине чисто человеческих качеств, универсальных нрав­ственных законов.

Основная ответственность за сохранение в этих условиях челове­ческого начала возлагалась на самого индивида, который должен был прежде всего рассчитывать на собственные силы и локальную соли­дарность семьи, ближнего окружения. Такая позиция должна была поддерживать в индивиде жизнестойкость, инициативу и одновре­менно препятствовать превращению государства в «дойную корову», в силу, развращающую своей помощью человека. В то же время госу­дарство, по мысли неоконсерваторов, должно стремиться к сохране­нию целостности общества, к обеспечению необходимых индивиду жизненных условий на основе законности и правопорядка, предос­тавляя гражданам возможность образовывать политические ассоциа­ции, к развитию институтов гражданского общества, сохранению сба­лансированных отношений природы и человека. И хотя предпочти­тельным политическим устройством такой модели взаимоотношений государства и гражданина считалась демократия, все же теоретики неоконсерватизма настаивали на усилении управления обществом, на совершенствовании механизмов урегулирования конфликтов, сни­жении уровня эгалитаризма.

Однако предла­гавшиеся консерваторами программы стабилизации и роста не смогли найти адек­ватных механизмов решения проблем, связанных с инфляцией, вовле­чением в жизнь уклоняющихся от труда слоев общества, урегулировать отношения богатых и бедных стран и т.д. Тем не менее эта доктрина представила человеку целостную картину мира, показала главные при­чины кризиса общества и способы выхода из него, согласовала мораль­ные принципы с рациональным отношением к кризисному социуму, дала людям ясную формулу взаимоотношений между социально ответ­ственным индивидом и политически стабильным государством. Нео­консерватизм служил защитой человека на новом технологическом витке развития индустриальной системы, определяя приоритеты его деятель­ности, курс государства, способный вывести общество из кризиса. На этой идейной основе стали синтезироваться многие гуманистические идеи либерализма, социализма и некоторых других учений.

2.2 Коммунистическая и социалистическая идеологии.

Социал-демократия.Фашизм.

Коммунистическая и социалистическая идеологии.

Идеи социализма известны в мире с древнейших времен, однако теорети­ческое обоснование и идеологичес­кое оформление они получили толь­ко в XIX столетии. Большое значение для их концептуализации име­ли эгалитаристские идеи Ж.Ж. Руссо и воззрения его соотечественника Ф. Бабёфа о классовой принадлежности граждан и необходимости насильственной борьбы за общественное переустройство.

Первые попытки очертить идеал этого общественного устройства предпринимались мыслителями Нового времени Т. Мором и Т. Кампанеллой, а в конце XVIII – начале XIX столетия – утопическими социалистами Сен-Симоном, Фурье и Оуэном. В середине XIX в. К. Маркс и Ф. Энгельс дали теоретическое обоснование социализма, интерпретируя его как определенную фазу исторического становле­ния более отдаленного этапа развития общества - коммунизма, пред­ставлявшего, по их мнению, подлинную цель развития человечества. Обосновывая неизбежность становления «социально справедливого общества», немецкие ученые весьма противоречиво истолковали способы достижения, этого социального идеала, сохранив возможность различного понимания места социализма в данном процессе, воз­можность применения как эволюционных, так и революционных путей его утверждения в обществе. В дальнейшем внутренняя противоречи­вость марксистского учения обусловила различные варианты его по­литико-идеологической эволюции.

Так, В. И. Ленин, развивая революционную традицию марксиз­ма, взяв в этом учении его наиболее агрессивные черты, разработал учение об этапах социалистической революции, о сломе «буржуаз­ной государственной машины», «диктатуре пролетариата», партии «нового типа», ведущей общество к «высотам коммунизма». Впослед­ствии ленинский фундаментализм послужил основой для возникно­вения сталинского режима, теоретики которого, выдвинув идею об усилении классовой борьбы по мере социалистического строитель­ства, создали идейную основу для обеспечения общественных пре­образований (обобществления производства, индустриализации на­родного хозяйства, коллективизации села и т.д.) средствами террора и геноцида гражданского населения.

Попытка реализовать эти идеи социализма в послевоенном Китае породила еще одну прикладную разновидность социализма – маоизм (по имени генерального секретаря КПК Мао Цзедуна). Отрицая свя­щенные для марксистов «общие закономерности» социалистического строительства, Мао взял за основу сталинскую идею о необходимос­ти борьбы с внешними и внутренними врагами, раскрасив ее теорией «партизанской борьбы», сделавшей маоизм весьма популярным в ряде стран Индокитая, Африки и Латинской Америки. При этом главной исторической силой движения к социализму стало крестьянство, при­званное «перевоспитывать» интеллигенцию и другие слои населения в революционном духе. Понятно, что эти пути продвижения к «свет­лому будущему» были оплачены массовыми жертвами китайского на­селения, особенно во времена «культурной революции».

Другая, эволюционистская (или в терминологии российских боль­шевиков – ревизионистская) линия марксизма связана с деятельнос­тью немецких теоретиков К. Каутского, А. Бебеля, Э. Бернштейна, кото­рые, напротив, позитивно трактовали роль государства (демократичес­кой республики) в становлении социально справедливого общества, утверждали приоритет мирных средств достижения целей, классового примирения. Такой характер интерпретации буржуазного строя больше соответствовал основным тенденциям его эволюции, пониманию со­циализма как определенной формы политики индустриального общества, применяемой на поздних стадиях его развития.

Эти основные идеи и подходы реализовались со временем не толь­ко в политическом движении социал-демократии, но и в политике ряда государств, в частности, в бывшей Югославии, стремившейся укрепить социалистический строй без присутствия иностранных войск (как это было в Восточной Европе), ориентировавшейся на мирное сосуществование с капиталистическими государствами, признание внутренних конфликтов и противоречий социалистического строи­тельства, на необходимость ведения борьбы с главным внутренним врагом – бюрократией, на установление рыночных отношений и ограничение роли коммунистической партии.

В целом историяXX в. наряду с общегуманистическим содержанием лозунгов социалистов выявила и органические пороки этой идеологии, воспрепятствовавшие в конечном счете ее воплощению в современном мире. Так, для индустриального этапа развития общества неприемле­мым оказалось негативное отношение социалистов к экономическому неравенству индивидов, к конкуренции и принципам неодинакового вознаграждения за труд, обусловленных различиями в способностях, образовании и других характеристиках индивидов. Желая исправить «не­справедливость» общества, социалисты пытались заменить их механиз­мами нетрудового распределения доходов, политическим регулирова­нием экономических процессов, признавали необходимым сознатель­ное установление государством принципов и норм социального равенства. Поэтому в идеологии социализма государство всегда возвышалось над индивидом, сознательное управление - над эволюционным ходом раз­вития общества, политика - над экономикой.

В то же времяXX век продемонстрировал не только непрекращаю­щиеся попытки практического воплощения ортодоксальных версий социализма, но и стремление многих мыслителей модернизировать теоретическую основу социалистической идеологии. Так, австро-марксисты М. Адлер и О. Бауэр пытались создать «интегративную» концеп­цию социализма, объединяющую идеи коммунизма и социал-демокра­тии; А. Шафф и Г. Петрович обосновывали доктрину «гуманистическо­го» марксизма. Кроме того, разрабатывались теории «экологического» и «христианского» социализма и т.д. Однако при всей привлекательности идеи социальной справедливости расхождение предписаний теории со­циализма с реальными тенденциями мирового развития в XX в., а са­мое главное, явная склонность к силовым средствам управления, не­разрывная связь с имиджем тоталитарных режимов Сталина, Кастро, Чаушеску значительно ослабили политическое влияние этой идеологии в современном мире.

Социал-демократия.

Наибольшее влияние на общественное сознание в XX в. (в основном в евро­пейских странах) оказала социал-демократическая идеология, явившая­ся ветвью социалистической идеологии, отколовшейся в начале века в связи с собственными оценками Первой мировой войны и большевистской революции в России. На протяжении всего своего существования она отстаивала приоритеты социального и межгосударственного мира и связывала идеалы справедливого общественного устройства с принци­пами свободы и трудовой солидарности. Представления о постепенном реформировании буржуазного общества неразрывно соотносились в ее доктрине с отказом от классовой борьбы, с принципами народовластия, социальной защищенности тружеников и поощрением рабочего Я самоуправления. Проповедуемая социал-демократией концепция «социального партнерства» (заменившая и усовершенствовавшая концепцию классовой борьбы на принципах «свободы, солидарности и cпpaведливости») в условиях стабильного политического развития стала весь­ма привлекательной программой политического движения. В доктрине социал-демократии большое место уделялось нравственно-этическим факторам общественного развития. Однако неосуществленность выдви­гавшихся ими моделей «демократического социализма», трудности, свя­занные с реализацией идеи «государства всеобщего благоденствия», смена общественного строя в большинстве стран «реального социализма» и другие факторы негативно сказались на восприятии доктрины социал-демократии в мире.

Фашизм.

Фашистская идеология, возникшая в 20-х гг. XIX в., стала одним из зна­ковых явлений XX столетия. Ее эволюция, способы влияния на поли­тические отношения в разных странах также создали неоднозначное отношение к ней в политической науке.

Сегодня в политологии сложилось двоякое понимание фашизма. Одни ученые понимают под нимконкретные разновидности по­литических идеологий, сформировавшихся в Италии, Германии и Испании в 20-30-х гг. XX столетия и служивших популистским сред­ством выхода этих стран из послевоенного кризиса. Родоначальником фашизма был лидер левого крыла итальянских социалистов в те годы Б. Муссолини. Его теория, базировавшаяся на элитарных идеях Пла­тона, Гегеля и на концепции «органистского государства» (оправды­вающей агрессивные действия властей во имя блага преданного ему населения), проповедовала крайний национализм, «безграничную волю» государства и элитарность его политических правителей, про­славляла войну и экспансию.

Характерной разновидностью фашизма был и национал-социализм Гитлера (А. Шикльгрубера). Немецкая версия фашизма отличалась боль­шей долей реакционного иррационализма («германский миф»), более высоким уровнем тоталитарной организации власти и откровенным расизмом. Использовав идеи расового превосходства А. Гобино, а так­же ряд положений философии И. Фихте, Г. Трейчке, А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, теоретики германского фашизма построили свою идео­логию на приоритете социальных и политических прав некоего мифи­ческого народа, который они называли «арии». В соответствии с при­знанием его привилегированности была провозглашена политика под­держки государств «культуро-созидающих рас» (к «настоящим ариям» были отнесены немцы, англичане и ряд северных европейских наро­дов), ограничения жизненного пространства для этносов, «поддер­живающих культуру» (к ним причисляли славян и жителей некоторых государств Востока и Латинской Америки), и беспощадного уничтожения «культуро-разрушающих» народов (негров, евреев, цыган). Здесь государству отводилась уже второстепенная роль, а главное место за­нимала раса, защита целостности которой предполагала и оправдыва­ла политику экспансионизма, дискриминации и террора.

Конкретно-исторические трактовки фашизма позволяют увидеть его политические очертания помимо названных государств также во франкистской Испании, Японии 30-40-х гг., Португалии при А. Салазаре, Аргентине при президенте Пероне (1943-1955), Греции кон­ца 60-х, в отдельные периоды правления в Южной Африке, Уганде, Бразилии, Чили. Его наиболее характерные черты зримо проявляют­ся в таких идейных разновидностях этой человеконенавистнической идеологии, как неонацизм (базирующийся на принципах расовой чи­стоты и идеале сверхчеловека); национал-либерализм (сохраняющий те же идеи расистской богоизбранности и этнического гегемонизма, но более терпимо относящийся к индивидуализму и ряду других бур­жуазных ценностей) и неофашизм (в котором отсутствуют представ­ления об этническом мессианстве, но вместе с тем отрицается и философия индивидуализма; главное значение придается здесь иде­ям «почвы», народа, патриотизма, лежащие в основе «естественного государства» с «беспощадным правительством»).

В рамках такого подхода характеристика фашизма непосредствен­но связывается с описанием разного рода националистических и осо­бенно тоталитарных режимов. Так, французский теоретик С. Пэйн описывает фашизм как «форму революционного ультранационализ­ма», а немецкий историк А. Меллер исследует его как «персоналистскую форму тоталитаризма». Другой французский ученый П. Милза предложил даже учитывать несколько этапов в развитии и эволю­ции фашизма: 1 – фашизм существует как форма кризиса экстре­мистских движений, захвативших часть мелкой буржуазии, кото­рая выступала против капитализма и крайне левых сил; 2 – фа­шизм приобретает форму союза между крупной частной собственностью и мелкой буржуазией для захвата власти; 3 – фа­шизм становится специфическим политическим режимом; 4 – ста­дия полного тоталитаризма.

Такая картина эволюции фашизма дает возможность более четко видеть угрозы, которые исходят от него особенно в переходных обществах. В них предпосылки фашизма непосредственно определяются отсутствием законов, направленных на борьбу с политическим ради­кализмом и экстремизмом (особенно в националистической форме), отсутствием целенаправленной, поддерживаемой государством про­паганды против крайних форм политического участия, благожела­тельным отношением к историческим фактам сотрудничества с пре­ступными режимами или политическими деятелями, распростране­нием мессионерских идей и концепций.

С другой точки зрения фашизм интерпретируется как идеология,не имеющая определенного идейного содержания и формирующаяся там и тогда, где и когда в идейных и практических устремлениях политичес­ких сил на первый план выступают цели подавления демократии, а жажда насилия и террора подчас заслоняет задачи захвата и использо­вания власти. Политическая линия такого движения неразрывно связа­на с утопическими идеями превосходства тех или иных расовых, этни­ческих, классовых, земляческих и иных групп общества, агрессивнос­тью политических требований, чертами национального милитаризма, апелляцией к низменным человеческим чувствам и предрассудкам. По­литическое оформление подобных идеологических учений и доктрин сопровождается отвержением демократии как системы власти, полным приоритетом национального кодекса нравственности над общечелове­ческими ценностями, безудержной демагогией в формировании обще­ственного мнения, насаждением культа вождя. В этом смысле фашизм предстает как ультрареакционная, антигуманистическая идеология, на основе которой складываются политические движения мобилизацион­ного типа, ориентированные на реализацию мифических идей и целей и прокламирующие непрерывную борьбу с врагами.

Таким образом, у всех идеологий, относящихся к такому фашизму, цели и задачи имеют антигуманистичес­кий характер, их роднит и сходство используемого в борьбе за власть политического инструментария. Поэтому от фашистского перерож­дения не застрахованы ни национальные, ни социальные, ни рели­гиозные, ни другие идеологии, утверждающие привилегированное положение «коренного населения», приверженцев «подлинной веры» и т.д. и предлагающие радикальные средства для обеспечения этим группам требуемого общественного статуса.

Понимая фашизм таким образом, общество должно крайне вни­мательно относиться к появлению на политическом рынке идей, ав­торы которых стремятся закрепить чье-либо социальное, националь­ное, политическое, идеологическое и т.п. превосходство в ущерб дру­гим гражданам и не желающие останавливаться ни перед какой социальной ценой для достижения поставленных целей. Акцептация таких черт фашизма несколько драматизирует авторитарные методы управления в демократических режимах, однако она позволяет свое­временно увидеть опасность нарастания насилия, национального ми­литаризма, вождизма и других черт этой агрессивной идеологии, чре­ватой разрушением цивилизованного облика общества.

Заключение.

В современной политике не разобраться, если не приобрести достаточного представления о политической идеологии. Составляющие ее разнообразные политические идеи и концепции в последнее десятилетие благодаря развитию коммуникаций легче и шире, чем прежде, распространяются, овладевают массами и становятся политической силой, определяя ориентиры и способы действия власти.

Роль идеологии в общественной жизни крайне важна, хотя и противоречива. Некоторые разновидности её, отвечая узкогрупповым эгоистическим расчетам, антигуманным низменным запросам, насильственным методам и средствам действия определенных социально-политических групп, способны оказывать деструктивное воздействие на общественное развитие. Это дает основание ряду исследователей дегуманизировать идеологию в целом, абсолютизируя негативные свойства и проявления отдельных ее видов.

Если у граждан государства не будут формироваться общие духовные ценности, не будет общей идеологии, которая приводит духовные приоритеты в определенную систему, никакие законодательства не смогут регулировать общественные отношения. С этой стороны она воплощает систему ценностей и аргументов, обеспечивающих единство политической системы, ее институтов и организаций. Идеология - смыслообразующая сфера общественных отношений. История духовной жизни человечества свидетельствует, что желание людей иметь идеалы и стремиться к их достижению - неистребимое свойство человека как разумного существа. Люди во все времена жили, опираясь на представления о том, что их существование имеет смысл, одновременно соединенный с ними и выходящий за их пределы. «Идеологическое» пропитывает все факторы и формы бытия: собственность и ресурсы; потребности и интересы, стимулы и мотивацию деятельности людей; доминанты, приоритеты; культуру мышления и поведения, стиль общения людей, их мировосприятие. Без идеологического нет критериев и идеалов в жизни человека и общества, не формируются призвания и настроения, ориентации и программы. Даже в сравнительно устойчивых государствах в самое спокойное и мирное время политики апеллируют к высшим ценностям. Идеологическое формирует то или иное отношение к прошлому и будущему, без чего человек теряет пространственную и временную ориентацию, не способен определить перспективу.

В сфере политики через идеологию воплощаются путем их преломления важнейшие элементы политического мировоззрения. Через идеологию формулируются конечные основания выбора действия, связанные с философией, целями и интересами той или иной власти.

Хотя идеологии иногда предстают как жесткие системы, которые механистически направляют индивидуальное мышление и поведение, в более типичных случаях они являются гибкими сетями идей, открытых интерпретациям и инновациям индивидуальных и групповых действующих лиц. Двойственная природа идеологии как причинного фактора и человеческого творения означает, что идеологии могут одновременно творить и выражать настроения и предпочтения.

Идеологии не столь долговечны, как религии, но они более лабильны. Они рождаются жизнью и сравнительно легко приспосабливаются к меняющейся социальной ситуации, отвечают конкретным потребностям людей в конкретных обществах и в конкретные периоды их развития.

Политическая (8)Реферат >> Политология