Россия - самое «полицейское государство. В

Полицейское гос-во - разновидность авторитарного режима. Следовательно, ему присущи следующие признаки:

1. Одним из признаков государства, в том числе и полицейского, является власть . В полицейском государстве односторонние централизованные властные начала: безусловное принудительное подчинение властным решением центральных органов, жесткая дисциплина и безоговорочная ответственность подвластных.

2. Разделение властей в полицейском государстве, скорее лозунг , чем реалия. Вся государственная власть «замыкается», как правило, на одном или немногих. Именно они осуществляют высшую законодательную, исполнительную и правительственную власть. Народ как источник власти полностью игнорируется.

3. Ядро государственной системы образуют силовые органы и структуры , а само гос-во приобретает расширенные функции (в т. ч. хозяйственную, воспитательную и т. п.)

4. Метод управления – централизованный , запретительный, силовой.

5. Непременным спутником такого государственного управления является расширение государственного формализма и бюрократизма.

6. В общественной жизни действует принцип «разрешено только то, что прямо установлено в законах государства» . В отличие от правового государства, где «разрешено все, что не запрещено».

7. В полицейском государстве заложена тенденция к подробной регламентации и регуляции всех общественных отношений (в т. ч. брак, воспитание, религия, одежда, образование, строительство, наука, здравоохранение, а кое-где и выражение лиц).

8. Социальная цель подобного режима - достижение и поддержание определенного единообразия поведения людей с помощью т. н. полицейских мер - строгого контроля за местопребыванием, передвижением населения, введения института прописки, массовым нарушением тайны переписки, ведением досье на неугодных лиц и пр.

9. В полицейском государстве правительственная деятельность практически всегда определяется не столько правовыми нормами , сколько соображениями «пользы и целесообразности». Причем мнения и взгляды, а тем более возможные возражения со стороны граждан, власть просто не интересуют. Целесообразным признается все то, что соответствует «видам правительства».

10. Теория и практика полицейского государства свидетельствуют , что собственности либо вовсе отказывают в праве на существование, либо ее призывают служить интересам нации и государства. Силовое перераспределение собственности, жесткий контроль за ней, по идее сориентированы на достижение благородной цели - формирование общества с неким усредненным стандартом жизни, не знающим нищеты и сверхбогатства. Вместе с тем подобные идеи почти всегда приводят только к одному - обществу коллективной бедности.

11. Полицейское государство характеризуется принудительным единомыслием . Одно из важнейших прав человека - свобода слов и убеждений - приносится в жертву «политической стабильности». Полицейское государство не терпит либерализма не только экономического, но и политического, идеологического, культурного и т.п. Государство должно быть организовано в монолитный союз, проникнутый психологией единства, где каждый его член сознает свои обязанности по отношению к государству и свои интересы готов подчинить общему делу.

В полицейском государстве (в отличие от правового):

Не признаются и не гарантируются естественные права каждого человека,

Не обеспечивается верховенство правового закона и взаимная ответственность граждан перед государством и государства перед гражданами.

Отсутствует развитое гражданское общество.

Диктатура извращенцев

Полицейское государство, как известно, построено на устрашении и принуждении. Но слежка и репрессивные меры — не самоцель, а средство, позволяющее, с одной стороны, превентивно нейтрализовать бунтарей, а с другой — заставить большинство подчиняться и жить по установленным властью правилам. Полицейское государство лишает человека богоданной свободы. Оно может принуждать к тяжелому и при этом низкооплачиваемому труду, может жестко навязывать какую-то одну идеологию и карать за инакомыслие. Может суровыми полицейскими мерами искоренять преступность, тунеядство, аморальный образ жизни. Все это не ново под луной. Почему же мы назвали статью «Полицейское государство нового типа »? Что тут может быть нового? Способы принуждения? Ну да, они, конечно, помягче, чем в старину, без каленого железа и рабских колодок. Но ведь и человек стал более изнеженным и зависящим от комфорта, поэтому его травмируют даже незначительные лишения. Так что смягчение карательных мер — несущественный фактор.

Полицейское государство нового типа пока только складывается и пока только на Западе

Существенно другое. Это новая власть , железной рукой насаждающая новые жизненные нормы. И вот на принципиальной новизне этой власти мы бы хотели остановиться. Сразу оговоримся, что полицейское государство нового типа пока только складывается и пока только на Западе. Но если «пилотный проект» себя оправдает, можно с уверенностью прогнозировать распространение этого «передового опыта» на весь остальной мир в рамках его (мира) глобального переустройства.

Однако вернемся к принципиальной новизне. Суть ее в том, что власть в полицейском государстве нового типа захватывают извращенцы. Можно даже сказать, что это некий постмодернистский гибрид: репрессии по старинке, а вот кто наказывает и за что — это новое. Развратники и извращенцы, конечно, были во все времена. И порой им удавалось взойти на вершину власти. Но они либо не имели механизма принуждения всех своих подданных к разврату (например, Нерон), либо, уже имея такой механизм в виде огосударствления семьи, не отваживались на столь радикальные реформы в области морали (например, Гитлер).

Секс-театр для детей

Но ближе к началу III тысячелетия, которое неслучайно объявлялось «постхристианским», в западных странах сложилась система повышенного государственного контроля за жизнью семьи и чрезмерного вмешательства в ее дела. Службы защиты прав детей на законных основаниях могут вторгнуться там в любую семью и изъять ребенка при малейшем подозрении о семейном неблагополучии. Законы о борьбе с насилием позволяют представителям государства вмешиваться в любые семейные конфликты, споры и разногласия, дают возможность приравнять к насилию даже повышение голоса, отказ подростку в карманных деньгах за плохое поведение и т.п. и под угрозой штрафа или уголовного преследования вынудить членов семьи выполнять любые, зачастую абсурдные, вредные рекомендации «специалистов». Сбор данных о личной жизни семьи, опять-таки, существенно повышает возможность государства управлять людьми. Короче говоря, все те ювенальные нововведения, которые так милы сердцу прозападных российских чиновников и ненавистны народу, на Западе уже стали привычными и непререкаемыми. То есть внеэкономические механизмы принуждения созданы и вполне эффективно работают.

Извращенцы на Западе до власти, опять-таки, дорвались. Их немало и в государственных, и в надгосударственных структурах. Пропаганда разврата . Осталось посмотреть, как там насчет принуждения: есть ли оно, или это плод наших очернительских измышлений?

Начнем с развращения детей через секс-просвет. На Западе он входит даже в программы детского сада, не говоря уж о школьном образовании. И не думайте, что это факультатив с согласия родителей. Ничего подобного!

Немецкий плотник Евгений Мартенс был посажен в тюрьму за то, что разрешил дочери не ходить на уроки секс-просвета

Плотник из маленького немецкого городка, отец девятерых детей Евгений Мартенс был посажен в тюрьму за то, что разрешил своей десятилетней дочери не ходить на уроки секс-просвета, поскольку она от этой похабени со всеми гинекологическими подробностями стала падать в обморок. А летом 2015 года тюрьма за то же самое «преступление» грозила его жене, беременной десятым ребенком. Кстати, директор школы, узнав об отказе девочки посетить занятие, сначала довела ее до слез, а потом силой попыталась затащить в класс. Показательно, что директор за такое явное психологическое и физическое насилие над ребенком нисколько не пострадала — в то время как родителей ювенальные службы западных стран привлекают к ответственности в гораздо более невинных случаях.

В Германии же несколькими годами раньше родители девочки-подростка Мелиссы Бусекрос вынуждены были перевести дочь на семейное обучение, потому что она наотрез отказывалась посещать непристойные уроки. Дома ее, естественно, от этих уроков избавили. И хотя остальные предметы преподавались исправно, пекущиеся о благе ребенка ювенальные службы насильно изъяли девочку из семьи и поместили в психиатрическую больницу.

Чем явственней проступает сущность полицейского государства нового типа, тем больше становится людей, которые решают такое государство покинуть именно для того, чтобы уберечь детей от растления и принудительного изъятия из семьи. Пока это еще не массовый исход, но первые ласточки уже полетели. Например, трехпоколенная семья Грисбах , в полном составе приехавшая в Россию из-за угроз отнять детей и несогласия с развращением детей через школьные программы.

Вот что говорит о принудительном растлении Екатерина Демешева, вышедшая замуж за австрийца: «Школьников самой густонаселенной земли Германии — Северной Рейн-Вестфалии — ожидает в школе сюрприз в рамках оригинального проекта “Школа разнообразия”, организованного Министерством образования региона и рядом организаций по продвижению прав ЛГБТ. <…> Новый проект… пошел дальше обычной школьной программы полового воспитания и предлагает школьникам с семи лет знакомство с такими понятиями, как садомазохизм, и даже с понятием “темных комнат” — особых мест в ночных клубах, гей-клубах, гей-банях, где возможны совокупления между людьми в группах» (см. статью «Новые методы секс-обучения в школах Германии. Секс-театр для немецких детей»). Далее идут такие подробности, которые нет сил цитировать. Чтобы повысить интерес школьников ко всем этим безобразиям, при обучении будет использоваться театрализация. Отсюда и слово «театр» в названии статьи.

Норма наказуема

В Швеции людям, «которые воспринимают себя как женщины», разрешили ходить по городу полуголыми

Принуждение к разврату в полицейском государстве нового типа относится не только к родителям и детям, но к людям вообще. В Швеции женщинам (в законе употребляется гендерно-политкорректная формулировка «человек, который воспринимается как женщина») разрешили ходить по городу полуголыми . Многие воспринимают это как первый шаг к легализации городского нудизма. Вы спросите: в чем тут принуждение? Кто хочет, тот и ходит с голой грудью, других не заставляют. Ходить пока не заставляют, а смотреть — да. Даже по либеральным социологическим источникам, людей, которые против такого нововведения, около 40%. Значит, их нравственное чувство нагло попирается, потому что они вынуждены передвигаться по тем же самым улицам, не умея летать по воздуху. Впрочем, сверху обзор был бы даже более панорамным…

Если же добропорядочные граждане попытаются выразить свое возмущение и посмеют сделать полуголой тетке замечание, их вполне могут оштрафовать за нарушение общественного порядка и попрание ее прав. Так что государство их жестко принуждает к пусть пассивному, но соучастию в сексопатологии в качестве зрителей.

Германия по этой части вовсе не одинока. По сообщению известнейшей американской газеты «Wall Street Journal» , «уже со второго класса в калифорнийских школах дети начнут получать информацию о семьях с двумя мамами или двумя папами. Двумя годами позднее, когда они приступят к изучению того, как именно иммигранты образовали так называемый “Золотой штат” — Калифорнию, им расскажут о том, как в 1977 году впервые в истории в муниципальный наблюдательный совет был избран открытый гомосексуалист Харви Милк, именем которого в городе Сан-Франциско названы средняя школа и библиотека»(!).

Английские же эксперименты по принуждению к прилюдной наготе зашли еще дальше. Британские клерки провели целый день на работе голышом. Дело в том, что из-за финансового кризиса сократили нескольких сотрудников и в офисе возникла атмосфера взаимного недоверия. Поэтому психолог порекомендовал начальству снять недоверие путем снятия трусов. Сначала, по свидетельству участников, было слегка неловко, а потом очень хорошо. Два человека, правда, не полностью подчинились требованиям корпоративной этики. Мужчина остался в плавках, а женщина и вовсе — стыдно сказать! — в комбинации. Остались ли они после этого на работе? That is the question.

Борьба с «радикальными христианами»

Полицейское государство нового типа все откровенней демонстрирует, на чьей стороне положено быть законопослушным гражданам, и все жестче пресекает попытки инакомыслия. Католическая школа в Тренто (Северная Италия) оштрафована на 25 тыс. евро за увольнение учительницы-лесбиянки . То есть содомиты должны беспрепятственно орудовать уже и в религиозных детских учреждениях.

А когда английская учительница предложила матери ученика помолиться за ее больного ребенка, увольнение последовало незамедлительно, и ни о каких штрафах для увольнителей речи не шло.

Которая имела дерзость носить на работе нательный крест. При этом сатанисты носят свою символику абсолютно беспрепятственно. А кого бояться, если Совет Европы еще в 2009 году признал богохульство проявлением свободной воли человека, не относящимся к числу противозаконных действий?

В Норвегии печально известная ювенальная служба

Признаки полицейского государства

Тема 27. Теория полицейского государства

Полицейское государство как особый политико-юридический институт занимало продолжительный исторический период в раз­витии многих европейских народов и в силу ряда факторов и ус­ловий уступило место более прогрессивной модели - правовому государству. Вместе с тем идеи, питающие философию полицей­ского государства, продолжают оставаться таким же атрибутом общественного сознания, как и либеральные теории.

В литературе справедливо подчеркивается, что отличительной чертой полицейского государства является исключительная многопредметность административной деятельности, регламен­тация мельчайших подробностей жизни общества, назойливая опека над подданными.

Идеологической основой полицейского государства явилась эвдемоническая философия. Наиболее выдающийся ее представи­тель X. Вольф усматривал цель государства в осуществлении на­родного благоденствия, народного счастья. Последнее понималось в безграничном и крайне неопределœенном смысле. На первый план выдвигается, впрочем, его материальная сторона: имущественное благополучие и достаток абсолютно во всœем. Признавая счастье целью личной и государственной жизни, Вольф и его школа сред­ством достижения этой цели считали самосовершенствование лич­ности и государства. Для Вольфа мораль являлась наукой о до­стижении индивидом своего счастья, политика являлась теорети­ческим обоснованием достижения счастья государством. Идеологи и практики полицейского государства полагали, что счастье можно достичь благодаря регламентации всœего и вся, поскольку надеяться на то, что индивид может сам понимать, что для него, а следовательно, и для государства является хорошим, а что плохим, занятие тщетное. Такая посылка содержится в красноречи­вой сентенции Фридриха Великого: ʼʼНароду, как больному ре­бенку, следует указывать, что ему есть и питьʼʼ.

Из благих побуждений, стремясь осчастливить своих поддан­ных, европейские монархи не останавливались ни перед какими жертвами, в данном случае цель оправдывала любые средства. Реа­лии полицейского государства не оставляли никакой надежды на проявление инициативы личности, свободы в самых различных аспектах: политическом, экономическом, духовном и т.п. Все, что важно для государства, входит в орбиту административной, управ­ленческой деятельности и не должна быть предоставлено свободно­му усмотрению и самостоятельности индивида. Творцы и практи­ки полицейского государства в своих заблуждениях приходили к тому, что якобы сам Господь Бог поручил им охранять граждан даже от их собственных действий. Власть, зачастую в виде гротес­ка, в паутину своих инструкций вовлекала всœе и вся: брак, воспи­тание, религию, одежду, образование, ремесла, строительство, науку, качество продуктов, потребление пищи, чистоту воздуха и воды, здравоохранение, а кое-где и выражение лиц. Жизнь обыва­телœей полицейского государства должна была следовать в фарва­тере, определяемом властью, и не покушаться на устои без санкции администрации. Для иллюстрации позволительно сослаться на со­ответствующие положения из Устава о предупреждении и пресе­чении преступлений Российской империи: ʼʼПолиция имеет над­зор, дабы никто в противность должного послушания законным властям ничего не предпринимал, она преследует в самом начале всякую новизну, законам противнуюʼʼ. Формально-казуистичес­кие правила и регламенты, по сути, стирали всякую границу между сферой индивидуальной свободы и компетенцией власти.

Особенность полицейского государства, обычно не принимае­мая во внимание, заключалась как раз в том, что оно стремилось к благоденствию граждан, устранению нищеты, невежества, дру­гих социальных проблем, правда, весьма своеобразными метода­ми. В теории государство этого типа пыталось сделать жизнь каж­дого человека достойной как в материальном, так и в духовном смысле. В этой связи не следует сводить сущность полицейского государства только к голому насилию, как это почти всœегда имеет место. Один из теоретиков полицейского государства И.-Г.-Г. Юсти писал, что бедность ʼʼсоблазняет людей ко многим порокамʼʼ * . Благополучие, в первую очередь материальное, объявлялось естест­венным (!) правом человека. В либеральной же теории (особенно у Канта) эта мысль становится объектом беспощадного остракиз­ма. Действительно, там, где нет свободы, где динамичный элемент истории (личность) приносится в жертву государству и обществу во имя так называемого общего блага, общество обречено на за­стой и стагнацию. Полицейское государство стремилось достичь некоего земного рая, исключив при этом человека, и, естественно, было обречено на провал, как и всякая утопическая идея.

* Юсти И.-Г.-Г. Основание силы и благосостояние царств, или Подробное начертание всœех знаний, касающихся до государственного благополучия. М., 1772. Ч. 1. С. 515.

В полицейском государстве правительственная деятельность практически всœегда определяется не столько правовыми нормами, сколько соображениями ʼʼпользы и целœесообразностиʼʼ. Причем мнения и взгляды, а тем более возможные возражения со стороны граждан, власть просто не интересуют. Целœесообразным призна­ется всœе то, что соответствует ʼʼвидам правительстваʼʼ. Последние не поддаются никакой конкретизации. Обыватель не уверен, что конкретно хочет от него власть и какова будет ее реакция на те или иные поступки. Страх, растерянность и так называемый син­дром тревожного ожидания становятся характерными как для об­щества в целом, так и для каждого отдельного человека. В поли­цейском государстве власть с точки зрения содержания выступает как мелочная, назойливая опека над обывателями, а с точки зре­ния формы имеет надзаконный и внезаконный характер.
Размещено на реф.рф
В поли­цейском государстве частные лица находятся в полной зависи­мости от благоусмотрения администрации. При осуществлении своих многочисленных задач полицейское государство вынужде­но было создать и действительно создало огромный чиновничий аппарат - бюрократию, который был призван проводить в жизнь волю ʼʼотца нацииʼʼ, вождя. Конечно, ни одно государство не мо­жет существовать без особого класса управленцев и современный опыт государственного строительства только подтверждает данный тезис. При этом история полицейского государства показывает, как легко бюрократия превращается в самодовлеющую, обособ­ленную касту, живущую вне общественных интересов. По этой причине перед лицом всœемогущей вне- и надзаконной администрации ин­дивид бесправен. Он является объектом власти, но не субъектом прав. Особенности бюрократии полицейского государства состо­ят в том, что она практически не испытывает чувство уважения к закону.

Одним из признаков государства, в т.ч. и полицейского, является власть. При этом природа власти полицейского государ­ства имеет свои отличительные свойства.Провозглашая целью правительства народное благо, порядок, полицейское государство в своей деятельности полностью игнорирует народ как ис­точник власти. Вместе с тем в полицейском государстве можно наблюдать элементы либерального декорума. Но это не меняет сути, народ по-прежнему рассматривается только как объект ад­министративных манипуляций. Власть в полицейском государ­стве неизбежно приобретает сакральный характер, становится прерогативой узкого круга чиновников. Социально-политическое отчуждение отдельного человека от власти становится таким же атрибутом полицейского государства, как и отсутствие всякой свободы вообще. Исследователи политических идей нередко под­черкивали господский характер политической власти, особенно на ранних этапах полицейской государственности. В России, к примеру, в верноподданнических присягах от Екатерины I до Павла I обыватель обязывался присягой государю ʼʼверным, доб­рым и послушным рабом бытьʼʼ. В последующем квалификация ʼʼрабаʼʼ принимает характер самообязывания индивида постоянно демонстрировать свою лояльность режиму, точнее, харизматическому вождю, которому при жизни никогда не бывает альтер­нативы, а после смерти он всœегда превращается в тирана. В по­лицейском государстве, скорее в теории, чем на практике, взаи­моотношения личности и государства бывают признаны публичноправовыми. Либеральные правовые новеллы, время от вре­мени имеющие место в полицейском государстве, не меняют глав­ного - личность воспринимается как принадлежность государ­ства, точнее, его аппарата. Массы являются строительным мате­риалом для осуществления несбыточных идей. Это почти всœегда приводит к великим жертвам и потрясениям. Таким образом,от­ношения между гражданином, с одной стороны, и государством, с другой, правильнее будет квалифицировать как властеотношения, а не как правоотношения.

Разделœение властей в полицейском государстве, скорее лозунг, чем реалия. Вся государственная власть ʼʼзамыкаетсяʼʼ, как пра­вило, на одном или немногих. Именно они, в конечном счете, осу­ществляют высшую законодательную, исполнительную и прави­тельственную власть. Государство подобного типа при осущест­влении своих многочисленных функций не особенно обременяется вопросом: законно то или иное действие или нет? Главное, чтобы это было ʼʼполезным и необходимымʼʼ. Свобода от всяких правовых ограничений выражается в дискреционности полномочий адми­нистративных (управленческих) органов.

Справедливости и объективности ради хотелось бы подверг­нуть сомнению один поразительно живучий стереотип: говоря о законности, понимаемой как соответствие действий граждан и государственных органов существующему законодательству, сле­дует отметить, что в полицейском государстве не меньше, чем в правовом, хотя бы в теории, заботились о соблюдении законнос­ти. Мировая история, в т.ч. и современная, как раз свиде­тельствует о том, что несвободные, тоталитарные государства от­личаются усиленной охраной своих юридических установлении. Другое дело, что эти установления не имеют никаких связей ни с теорией естественного права, ни с категорией свободы и инди­видуальности человеческой личности, ни с другими постулатами, имеющими непреходящее, гуманистическое значение. Именно в связи с этим в полицейском государстве стала возможной диффузия тоталитарных идей в положительное право, да и в доктрину тоже.

Хотя это может выглядеть несколько курьезно, однако почти всœе теоретики-полицеисты без исключения, несмотря на некото­рые различия в подходах по тому или иному вопросу, сходились в том, что только то государство может рассчитывать на успех, в котором нравственность, добродетель и честный производитель­ный труд, а не спекулятивные операции готовыми продуктами являются высшими ценностями. Это одна из немногих теорети­ческих посылок полицейского государства, против которой труд­но что-либо возражать. Правда, эти мировоззренческие ориенти­ры являлись не только советами властей. И здесь действовал един­ственно возможный способ управления - принуждение. Пред­ставители так называемого ликвидного бизнеса (торговли) в те­чение длительного периода времени считались лишь ʼʼнеобходи­мым зломʼʼ, не более того. Полицейское государство боится не­зависимого частного собственника, предпринимателя, оно ему не доверяет, поскольку собственность приносит независимость и самостоятельность. Эти факторы объективно вызывают десакрализацию власти и утрату политической монополии. Именно поэ­тому полицейское государство сверху донизу заражено эгалитаристскими умонастроениями. Теория и практика полицейского государства свидетельствуют, что собственности либо вовсœе отка­зывают в праве на существование, либо ее призывают служить интересам нации и государства. Силовое перераспределœение соб­ственности, жесткий контроль за ней, запрограммированные теоретиками полицейского государства, по идее сориентирова­ны на достижение благородной цели - формирование общества с неким усредненным стандартом жизни, не знающим нищеты и сверхбогатства. Вместе с тем подобные идеи почти всœегда при­водят только к одному - обществу коллективной бедности. На данный счёт имеется множество примеров. Полицейское государство, даже если в нем имеются элементы рыночной экономики, в базе своей отрицает главное условие экономического прогресса. А оно состоит по сути в том, чтобы всякий мог свободно преследовать свой экономический интерес (А. Смит). Здесь можно было бы добавить одно - в рамках закона.

Полицейское государство характеризуется принудительным единомыслием. Одно из важнейших прав человека - свобода слов и убеждений - приносится в жертву ʼʼполитической стабильнос­тиʼʼ. Полицейское государство не терпит либерализма не только экономического, но и политического, идеологического, культур­ного и т.п. Государство должно быть организовано в монолитный союз, проникнутый психологией единства, где каждый его член сознает свои обязанности по отношению к государству и свои ин­тересы готов подчинить общему делу. Человек в полицейском го­сударстве вынужден маскировать свои убеждения, чтобы не стать жертвой репрессий. Донос приобретает форму гражданской добро­детели. Страх и подозрительность становятся повсœедневной реаль­ностью. Громадный репрессивный и цензурный аппарат унифи­цирует систему ценностей и интересов. Вместе с тем полицейское государство живет как бы в двух измерениях, в двух плоскостях. Верхушка стремится навязать низам вполне приемлемые жизнен­ные ориентиры, такие, как честный труд, порядочность, мир, со­гласие и т.п. Сама же политическая элита предпочитает жить по другим правилам и канонам. До известного момента народные массы пребывают в счастливом неведении, пока лицемерие и фарс не становятся чересчур явными. При небольшом ослаблении по­литической власти от былого единства не остается и малейшего следа. Массы готовы пойти под знамена всякого, кто громче дру­гих обличает господствующий режим, и мощный государствен­ный спрут воистину в мгновение ока становится колоссом на гли­няных ногах.

Полицейские государства всœегда проявляли ярко выраженную тенденцию к самоизоляции, к враждебности по отношению к дру­гим государствам и культурам. Отстаивание самобытности, непре­менно ʼʼособого путиʼʼ всœегда имеет и плохо скрытый политический подтекст. Власти полицейского государства более всœего озабочены тем, что будут заимствованы некие политические, правовые, эко­номические модели, которые обнаружат несостоятельность их соб­ственных, поскольку они выдаются за истину в последней инстан­ции. Мощная пропагандистская машина призвана создавать ил­люзии счастья и благоденствия, чего нет и не должна быть при ином политическом и экономическом строе. И эта ложь рано или поздно становится чересчур очевидной, о чем так красноречиво свидетельствует история XX в.

Эволюция общества и государства привела к появлению новых сфер человеческой деятельности, неизвестных государствам пред­шествующих эпох. В орбиту властных и правовых форм вовлека­ются самые разнообразные вопросы, с которыми не сталкивалось полицейское государство раннего, ʼʼклассического типаʼʼ. Фор­мальный признак полицейского государства, ᴛ.ᴇ. многопредметность административной деятельности, как бы уходит на второй план. С современных позиций о полицейском государстве судят не по тому, что оно делает и какую программу оно выполняет, а по тому, какими способами и средствами оно добивается постав­ленных целœей. Иными словами, ключевым моментом для харак­теристики того или иного политического союза является уже не содержание, а форма осуществления его функций, или еще шире - политико-правовой режим. Правовое государство связа­но правовым законом и свои властные функции осуществляет в правовых формах. Для полицейского государства по сути внеправовая форма является едва ли не главной, и при тех или иных обстоятельствах отбрасываются за ненужнобностью и без того шат­кие юридические процедуры.

Признаки полицейского государства - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Признаки полицейского государства" 2017, 2018.

Вы наверняка слышали, что Россию иной раз преподносят публике как полицейское государство. Такой термин распространен в зарубежных СМИ, да и наши отечественные либералы его любят ввернуть по поводу и без. Само словосочетание вызывает не очень приятные ассоциации. Но суть его глубже того, что нам представляется на первый взгляд. На самом деле употребление этой сомнительной характеристики имеет не самые благие цели. Давайте разбираться, для чего это делается.

Что такое «полицейское государство»?

Предлагается начать с изучения данного термина. Он не является определением какого-то вида государственной деятельности или политического строя. На самом деле слова эти – идеологическое клише. И удостаивается такого определения не только Россия. Поговорить в информпространстве любят. Особенно нравится авторам обвинять те или иные страны в произволе. Так, словосочетанием «полицейское государство» были охарактеризованы Соединенные Штаты. Произошло это после принятия «Патриотического акта», расширяющего полномочия специальных служб. В демократическом обществе вообще очень внимательно и ревностно охраняют свои достижения.

Любое поползновение со стороны правительств в области увеличения прав правоохранительных органов сразу признается чуть ли не тоталитаризмом. В принципе, ничего экстраординарного в подобной реакции нет. Обычная, даже рутинная политическая борьба. Получается, что словосочетание «полицейское государство» является инструментом идеологического противостояния. Он применяется для влияния на массы. Призван этот штамп формировать у людей мнение, отрицающее усиление роли государства в обществе. В условиях глобализации под этот «танк» попадают правительства многих стран.

Особенности России во взаимоотношениях с данным штампом

Для нашего народа в слова «полицейское государство» вложен особый смысл. Не стоит даже упоминать о том, что он крайне негативен. В понимании старшего поколения полицейское государство – авторитарное государство. То есть данные словосочетания идентичны по смыслу.
А люди еще помнят некоторые перекосы советского строя. Впоследствии, тем более, эти недостатки возвели практически в Абсолют пропагандистскими методами. Однако люди помнят о том, что называется «нарушением прав человека». В Советском Союзе принято было на такую «ерунду» не обращать внимания, когда под угрозу ставились интересы государства. Это, пожалуй, самая известная черта полицейского строя. В нем контролирующая функция государства была первостепенной по отношению к правам граждан. То есть во главу угла ставились интересы страны, а все остальное отодвигалось на второй план. Понятно, не всем гражданам это нравилось. Жизнь в полицейском государстве вообще изобилует трудностями, если человек имеет взгляды, отличные от «линии партии». Его запросто могли обвинить в сепаратизме и посадить в тюрьму.

Полицейское государство: понятие и признаки

Теперь давайте посмотрим на механизмы, управляющие страной, с точки зрения права. Всем известно, что у любого государства есть функции. Они в нашем демократическом мире одинаковы для всех стран. А именно нас интересует, как государство обеспечивает права граждан. Ведь полицейская машина ему нужна именно для этого. При помощи людей, наделенных широкими полномочиями, в том числе и по лишению свободы граждан, оно призвано обеспечивать соблюдение прав жителей страны.
Работает этот механизм на основании законодательства данного конкретного государства. В актах, обязательных для исполнения всеми, прописываются права и обязанности служб. Вот их-то и сравнивают с теми свободами, которыми должны обладать граждане в нормальном обществе. Если специализированные службы получают право по своему усмотрению ограничивать граждан, то начинают говорить о произволе. То есть считается, что у граждан такой страны слишком мало свобод. Получается, что полицейское государство признаки имеет в области реализации прав граждан. Именно в этом направлении необходимо смотреть.

А как же с контрольными и надзорными функциями справляться?

Резонно задать такой вопрос прописным поборникам демократии. Дело в том, что правами и свободами все граждане пользуются в одинаковой степени. Они требуют от государства их обеспечения. Только не секрет, что интересы граждан имеют свойство входить в противоречие друг с другом. Один желает какой-то свободы для себя, другой – борется за противоположное. Это, к примеру, на процессах политической борьбы хорошо видно.
Часть граждан поддерживает политику президента, другие являются жесткими ее критиками. Это, понятно, их личное дело. А если все они единомоментно пожелают провести митинги на Поклонной, что делать государственным органам? Запретить – нарушить права. Разрешить – создать условия не просто для конфликта, а для драки (в лучшем случае). Приходится прибегать к тем правам, что в народе принято называть «полицейскими». То есть в этом случае государство может ограничить часть свобод граждан. А именно выделить место и назначить время проведения акций таким образом, чтобы люди не устроили «майданное побоище». А «поборники демократии» кричат о нарушении их прав.

Какая разница между правовым и полицейским государством?

Разбирая вопрос, вы обязательно столкнетесь с тем, что отделить одно от другого крайне сложно. Бросаться словами, пытаясь обидеть оппонента, задеть его, это одно. А вот толком объяснить, чем отличаются правовое и полицейское государство друг от друга – совсем иное дело. Ведь каждое из них реализует свои функции конституционно, стараясь защитить своих граждан. А вот тонкая грань, отделяющая, нормальную работу от чрезмерного использования своих прав почти неуловима. К примеру, сепаратизм ни в одной стране не приветствуется. Только в одних государствах люди имеют право говорить об отделении некоторых территорий, в других за такое арестовывают. Второе можно счесть злоупотреблением контрольной функцией государства. Но ведь сепаратистские настроениями могут привести к развалу страны. Что ж не бороться с этим?
Теория полицейского государства такового поведения со своей стороны не приемлет. Оно вторгается не только в жизнь, но и в мысли своих граждан. Оно боится появления оригинальных идей и старается их подавить в зачаточном состоянии.

Чем отличается правовое государство

В таковом взаимоотношения между властными структурами и гражданами строятся на иных принципах. В первую очередь следует выделить институт частной собственности. В правовом государстве он развит. Это означает, что людям предоставляются широкие реальные свободы. Они имеют и реализуют свои права на творчество, накопление средств. Государство при этом регулирует взаимоотношения собственников, помогает разрешать спорные вопросы. Каждый гражданин априори может заняться предпринимательством и владеть средствами производства. Иное дело полицейское государство. В нем владеть чем бы то ни было запрещено. Собственником является само государство. И еще оно ревностно охраняет свое имущество.

Почему Россию называют полицейским государством?

Приверженцы полной демократии критически относятся к тому, что в РФ недра разрабатывают не только частные компании. Это, по их мнению, говорит о наличии элементов диктата власти. Еще им не по нутру широкие полномочия специальных служб в РФ.
Именно потому они утверждаю, что Россия – полицейское государство. По их мнению, в этой стране не созданы условия для конкуренции. Государство имеет приоритет перед предпринимателями во многих отраслях.

О других странах

В экспертном сообществе часто возникает спор, каково самое полицейское государство в мире. Некоторые называют Северную Корею, другие подозрительно смотрят в сторону Ирана. Понятно, Россия в силу геополитического противостояния часто оказывается первым претендентом на этот сомнительный титул. Здесь специалистам бы желательно посмотреть на то, как проходит формирование полицейского государства. Неужели все эти процессы имеют место в России? Ведь здесь, наоборот, создаются самые благоприятные условия для развития бизнеса. Правительство старается привлечь иностранные капиталы к развитию страны. В полицейском государстве таковое невозможно.

США и полиция

Есть мнение, что мировой гегемон является самым главным претендентом на пальму первенства в этом соревновании. Пусть там гордятся свободой предпринимательства и возможностью иметь собственное мнение. Однако много фактов говорит о том, что данные права носят лишь декларативный характер. На практике все совсем не так. Начать предпринимательскую деятельность в США, и правда, просто. Только, как говорит статистика, спустя год почти все разоряются. Да и со свободой слова все не так, как в информационной картинке. Многих журналистов выгоняют с работы за то, что они транслируют мнение, отличное от общепринятого. В России таковое не происходит. Поэтому необходимо внимательно разбираться, какое государство в мире называют полицейским и кто это делает. Говорят, на воре шапка горит. Может, данная поговорка уместна в этом споре?

Эффективность основной деятельности силовых ведомств — борьбы с реально существующей в обществе преступностью, регулирования миграции, перекрытия каналов поступления в страну наркотиков и даже в ряде случаев борьбы с терроризмом — оказывается крайне низкой

Несмотря на вовремя подоспевшие матчи Кубка Конфедераций, ставшие формальным поводом для очередных масштабных запретов на массовые манифестации, День России запомнится как праздник, во время которого суть России как полицейского государства заметна как никогда прежде. Да, силовиков у нас достаточно, но не много ли их? И не слишком ли велики траты на эти структуры, особенно с учетом качества их работы? Эти вопросы слышатся часто — так что давайте посмотрим на цифры.

В России сегодня 914 500 человек числятся в штате Министерства внутренних дел. Это третья по численности полицейская сила в мире (понятное дело, после Китая — 1,6 млн человек) и Индии (1,5 млн). При этом по числу полицейских на 100 000 жителей Китай (120 человек) и Индия (128 человек) отстают от России (623 человека) приблизительно в пять раз. Стоит заметить, что отстают от нас по этому показателю и все развитые страны: в США соответствующая цифра составляет 256 человек, в странах ЕС — от 300 до 360. Впереди, не считая экзотических островов и карликовых государств, только наши ближайшие друзья — Белоруссия и Сербия (и непонятно как в эту компанию попавший Южный Судан). Во времена «авторитарного» СССР в советском МВД состояло на службе 623 000 человек и показатель «полицейскости» был почти втрое ниже.

Не менее важен вопрос о том, во сколько обходится отвлечение от экономически полезной деятельности такого количества граждан, которым можно было бы найти другое применение. В 2016 году на нужды МВД было выделено 1,08 трлн рублей, или 1,26% ВВП. В США на полицейские силы, оплачиваемые практически целиком из местных бюджетов, тратится $134 млрд, или 0,72% ВВП. Приблизительно такой же показатель у Германии (0,7% ВВП), на чуть более высоком уровне (почти 0,9%) он во Франции. При этом если борьбу с демонстрантами в России можно признать достаточно успешной, то борьбу с преступностью — вряд ли. В 2015 году в стране было совершено минимальное количество убийств за многие годы — 11 700, но это дает среднюю цифру 80,3 случая на 1 млн жителей — против 49 в США, 10,5 во Франции и 8,4 в Германии. Иначе говоря, учитывая число насильственных преступлений и расходы на полицейские силы, эффективность охраны общественного порядка в Германии превышает российские показатели в 20 раз! Зато, конечно, ни у немецкого, ни у французского министров внутренних дел нет такого служебного самолета со спальней и апартаментами, какой заказало для «первого лица» российское МВД всего за 1,7 млрд рублей. Пусть зарубежные коллеги обзавидуются.

Однако, разумеется, МВД хотя и самая многочисленная, но не единственная силовая служба в стране. Обособленно от нее существует Национальная гвардия, насчитывающая до 400 000 человек, Министерство по чрезвычайным ситуациям с 289 000 сотрудников, Федеральная служба исполнения наказаний, в которой работает 295 000 человек, Федеральная служба безопасности с засекреченным штатом, оценки численности которого составляют обычно 100 000-120 000 человек, а с погранслужбой — до 200 000, Таможенная служба (около 70 000), Прокуратура и Следственный комитет (более 60 000), Наркоконтроль (почти 34 000), Миграционная служба (до 35 000) и ряд других менее многочисленных по числу работников агентств типа ФСО, ФАПСИ и им подобных). Я опускаю вопрос про армию, а также про вполне гражданские службы, часто (и не без повода) относимые к силовым, такие как Налоговая полиция, судейский корпус и т. д. Однако даже в таком «неполном» виде численность работников силовых структур в России не опускается ниже 2,6 млн человек.

С точки зрения общего количества занятых эта цифра выглядит исключительно большой. В тех же США, где все полицейские силы, Национальная гвардия, персонал Министерства национальной безопасности и Федерального бюро расследований не превышают 1,2 млн человек, силовики составляют всего 0,78% от общего числа занятых, которое в марте 2017 года превысило 153 млн человек. В основных европейских странах показатели колеблются от 0,68% в Германии до 1,05% в Италии, но в целом остаются ниже или в пределах 1% от общей занятости. В России, где общая занятость не превышает 75 млн человек, доля силовиков приближается к 3,5%, что в четыре раза превышает показатели для большинства развитых стран. Если сравнить эту цифру с другими отраслями народного хозяйства, то окажется, что она соответствует общему числу занятых во всех лечебных организациях страны, немного недотягивает до работников всех видов транспорта и почти в два с половиной раза превышает занятость в добыче всех видов полезных ископаемых. Для сравнения: в США показатели занятости в здравоохранении превышают численность персонала силовых структур в 14 раз.

Еще интереснее статистика преступности, которую указанные силовики призваны сдерживать. В России, по официальным данным, в 2016 году было зарегистрировано 2,13 млн преступлений, тогда как в США — 9,18 млн. Это означает, что в среднем на российского полицейского приходилось 2,33 зарегистрированного преступления, а на американского — 11,5. Учитывая, что число убийств в России было всего на 30% ниже американского показателя, расхождение в общем числе зарегистрированных преступлений более чем в четыре раза представляется, скорее всего, следствием разного подхода к их регистрации и возбуждению дел. Я могу ошибаться, но похоже, что даже та гигантская полицейская машина, которая сегодня создана в России, регистрирует (и, следовательно, признает такими, какие она может или хочет раскрыть) от трети до (в лучшем случае) половины всех совершаемых в стране правонарушений.

Следует также заметить, что в России, в отличие от той же Америки или Европы, огромное место в деятельности силовиков занимают экономические преступления, которые в американской статистике, например, отсутствуют как класс, поскольку налоговые службы и суды занимаются расследованием соответствующих дел без участия полиции — и в большинстве случаев без арестов и задержаний предпринимателей. Масштаб, который принимает расследование такого рода дел в России, беспрецедентен в современном мире и говорит о несоразмерном вмешательстве в экономическую жизнь. Мало того что российские правоохранители обходятся налогоплательщикам существенно дороже, чем в любой западной стране, но они также наносят им колоссальный вред, подчас парализуя работу даже крупных компаний. Это относится ко всему российскому госрегулированию. Например, Федеральная антимонопольная служба в 2015 году возбудила 67 000 дел о нарушении законодательства о конкуренции, тогда как аналогичные ведомства в США — 1400 за 10 лет (2006-2015). Делается это для того, чтобы в большинстве случаев выписать штраф, не превышающий 100 000 рублей.

Я осознанно не касаюсь ничего из того, что почти всегда оказывается в центре отечественных публикаций о нашей правоохранительной системе: коррупции, нарушениях закона и прав граждан, заинтересованности полицейских и иных силовиков в том или ином решении вопроса и т. д. Как только мы переходим на такой уровень, мы начинаем пытаться понять, прогнила ли система или нет, но на каждый негативный пример можно найти позитивный и наоборот, и ни к какому выводу мы, мне кажется, не придем.

Гораздо важнее другое. Сегодня российские силовые ведомства достигли, на мой взгляд, критического момента в своем развитии. За последние 15 лет они увеличились количественно более чем вдвое при сокращающемся в стране числе трудоспособных граждан. Их финансирование выросло более чем в 5,5 раза. Это привело к ряду положительных сдвигов, например к существенному снижению числа убийств и некоторых особо тяжких преступлений, однако на большинстве иных направлений успехов практически не заметно. Эволюция российских силовых структур привела, с одной стороны, к тому, что они стали par excellence гарантами сохранения нынешнего политического режима, а с другой — активными экономическими субъектами, выстраивающими свои собственные отношения с предпринимательскими структурами. Эффективность же основной их деятельности — борьбы с реально существующей в обществе преступностью, регулирования миграции, перекрытия каналов поступления в страну наркотиков и даже в ряде случаев борьбы с терроризмом — оказывается крайне низкой. Заявленное с этого года сокращение финансирования большинства силовых ведомств ставит крайне сложные вопросы, на которые у властей, на мой взгляд, нет ответа.

Опыт работы правоохранителей в большинстве стран указывает на то, что сила в их деятельности редко оказывается главной. Куда важнее профессионализм и эффективная организация работы самих полицейских, с одной стороны, и доверие к ним со стороны общества — с другой.

В России сегодня нет ни того ни другого. В значительной мере это стало следствием превращения силовых органов в огромную и растущую, богатую и богатеющую корпорацию. И поэтому кто бы ни повел Россию в будущее в 2018-м, 2024-м или каком-то еще далеком году, задача превращения силовиков в правоохранителей еще долго будет оставаться, пожалуй, наиболее значимой из всех.

Россия была признана самым полицейским государством в мире по соотношению количества представителей правоохранительных органов на 100 тысяч населения. Рейтинг был составлен на основе статистических данных управления ООН по наркотикам и преступности.